Орэн Хеннаврит побледнел, сжал губы в тонкую ниточку.
— Элдара!!! — рявкнул он во всю мощь своих легких.
Не прошло и секунды, как рядом оказалась недовольная дроу, явно оторванная от какого-то важного дела.
— Ну что еще? — вымученно спросила она.
— Отныне и впредь я запрещаю ученику первого курса Миру изучать и преобразовывать какие-либо заклинания, даже читать книги, не являющиеся частью программы за первый курс. Только то, что задают учителя на данный момент всем его однокурсникам. И никаких дополнительных занятий, выходящих за рамки учебного процесса. Иначе — исключение… Ты меня поняла?
— Но…
— Мне повторить?
Молчание.
— Замечательно, — кивнул архимагистр и неспешным шагом направился прочь из библиотеки.
Элдара осталась на месте. Рядом повис призрак.
— М-дя… Наша непоколебимая, непрошибаемая эльфа не в духе? Случилось нечто непредвиденное?
— Ну… почему непредвиденное? — Губы дроу скривились в горькой усмешке. — Я знала, что это произойдет, но не думала, что так скоро… — Кайр и Ронра недоуменно на нее взирали, явно потеряв нить происходящего. — А знаете, что самое интересное? — внезапно обратилась к ним Элдара. — Он заранее знал, что запретит, но не хотел говорить этого сам… Стратег! — словно обругала она. — Ладно, пойду убью человека. — И растворилась. Без всякого порыва ветра — уж магистр воздушной магии вполне способна прибрать за собой…
Я сидел на кровати и тупо пялился перед собой. Я знаю, такое состояние у всех бывает, но у меня — впервые. Просто-напросто я смотрел вперед, и в мозгу отражалась одна-единственная картинка. И никаких мыслей… Аккуратно застеленная кровать напротив, каменный пол, на котором светится энергией пара согревающих камень рун, такие же каменные стены, на них не терпящий серости Хэйтэн навешал всякой дребедени: пара клинков, королевский герб и многое другое.
Сидел я уже довольно давно, вот как пришел с занятий, где-то час назад, так и не вставал. Не пытался думать, что вчерашняя встреча с директором в библиотеке и его дальнейший запрет, принесенный Элдарой, — сон. Не пробовал построить в голове логическую цепочку протестов и возмущений. Даже не задумался над тем, что пропускаю обед — есть не хотелось…
Точнее, не хотелось выходить из этого состояния. Я просто сидел и смотрел. Кто-то бы сказал, что так долго продолжаться не может. Спина затечет, глаза устанут, задницу, в конце концов, отсидишь… Но я ничего не чувствовал. Я только видел, но не думал и не чувствовал. И пожалуй, не прочь бы оставаться в таком состоянии подольше, но меня нагло растормошили. Во всяком случае, когда неподвижность картинки в моих глазах сломалась, сохранять столь прекрасное состояние отрешенности дальше не удавалось.
