— Вы бывали на нем? — спросил Петр Иванович.
— Только однажды.
— А подходящее платье у вас, ваше сиятельство, найдется? — пошутил генерал, видя детскую радость жены.
Новость так взволновала молодую женщину, что шутку она не оценила и ответила серьезно:
— Описание одежды прилагается. Слушайте: «Кавалеры — в бальной форме, дамы — в шелковых придворных платьях голубого и бежевого оттенков, волосы убраны искусственными цветами..»
— Бальная форма — то есть парадный мундир с орденами, белые кюлоты, белые чулки и черные туфли с серебряными пряжками? — на всякий случай уточнил Багратион.
— Да. Уверена, вы привезли сюда эти вещи.
— Привез. Они — в гостинице.
— Mon jeneral, немедленно пошлите за ними адъютанта, — распорядилась Екатерина Павловна. — Опоздание в Хофбург недопустимо. Это вам не безалаберная Москва. Это — имперская Вена, пунктуальная до мелочей и дисциплинированная до умопомешательства.
Глава четвертая. Золотая пыль
Княгиня Багратион настояла на том, чтобы они поехали на бал в Хофбург в ее карете, запряженной двумя парами орловских рысаков.
Петр Иванович увидел этих великолепных лошадей, идеально подобранных по росту и экстерьеру, и сразу понял, почему брат императора, великий герцог Тосканский Фердинанд, так хотел приобрести их. Выезд смотрелся очень нарядно. Вот оно, неизбывное желание молодежи привлечь внимание к собственной персоне любой ценой. Наслушавшись благоразумных речей супруги, генерал от инфантерии полагал, будто она уже избавилась от таковой слабости. Оказалось, что нет. Тут воспитание графа Разумовского дало досадный сбой.
Хотя, может быть, князь Петр и ошибался. Он досконально знал лишь работу армейской разведки. Для успеха в ней надо стать невидимым, неузнаваемым. Тогда никто не заметит чужака, считающего пушки на редутах, рисующего план укреплений, примечающего, где расположил Главнокомандующий свой резерв для будущего боя. Храбрецу, отправленному в лагерь потенциального противника, чтобы подслушивать разговоры, перехватить курьера с секретной депешей или притащить «языка», тоже лучше оставаться в тени. Но, вероятно, в дипломатической разведке, где сражаются между собой люди публичные, следует идти другим путем. Здесь именно известность — форма защиты.
На дверце кареты жены Багратион обнаружил герб своего рода, довольно крупный по размеру, искусно изготовленный из латуни. Это была чеканка: корона, под ней княжеская горностаевая мантия, два льва, держащие щит, разделенный на четыре части. На щите внизу имелись изображение сабли, скрещенной со скипетром, наверху — круглая «держава». Последняя деталь указывала на царское происхождение всех Багратидов. Ни за что в жизни не отказалась бы Екатерина Павловна от подобного украшения.
