Холодно. На очередной ночной стоянке к нам прицепили какие-то вагоны, которые, как с плохо скрываемым радостным возбуждением сообщила нам смена караула, оказались цистернами с портвейном. Их сопровождали в замечательно оборудованном (как выяснилось позже) уютном вагоне два грузина. Признаться, это новое обстоятельство добавило приятной нервозности в наш довольно однообразный быт. А тут ещё одна нечаянная радость: стоянка в дневное время на крошечной станции, и – вот она, истинная радость – с буфетом!
Наскоро скинулись по-братски, и капитан снарядил меня, как самого взрослого и надёжного, за «живыми» продуктами: свежим хлебом взамен галет, колбаской, сыром, сметаной. Только, говорит, будь внимательнее, состав может тронуться в любую минуту, мы ведь идём вне расписания.
Надо ли вам долго рассказывать, что испытал я, грешный, оказавшись в этом станционном буфете! Вот когда мне стали понятны чувства, овладевшие много веков до этого Али-бабой, попавшим в пещеру со сказочными сокровищами. Да куда там сокровища, их ведь не съешь, а здесь… всё благоухало, манило, дурманило…
Очередь оказалась благосклонной ко мне, но это не очень содействовало ускорению процесса. Меня не покидала назойливая мысль о поезде, будь он неладен. Как бы не опоздать! Но это всё равно случилось. Состав тронулся раньше, нежели я оторвался от вожделенного прилавка. Даже и сегодня – как в фильме – вижу себя, перепрыгивающего через пути и прижимающего к груди заветную провизию, бегущего с вытаращенными глазами наперерез к стремительно набирающему скорость составу. Вот уже совсем рядом наш вагон, у меня падает сердце, но через мгновение вижу протянутую мне руку грузина-экспедитора (дай ему Бог здоровья!). В следующий миг он втаскивает меня в свой вагон, держась за поручни, и говорит мне что-то ободряющее, дружески подталкивает в спину.
Едва отдышавшись, различаю в полутёмном прокуренном купе второго экспедитора, который протягивает мне на ходу стакан с прозрачной рубиновой жидкостью и характерным приторным запахом и традиционным «Випи!» вместо приветствия. Наверное, так чувствуют себя подобранные в океане незадачливые мореплаватели. Я же, вывалив покупки на столик, бросаюсь обратно в тамбур, чтобы, распахнув дверь, дать знак нашим. Вот поезд делает вираж – и я вижу улыбающиеся лица солдат и капитана. Отчаянно жестикулирую руками и кричу что-то оправдательное, капитан же (добрая душа!) жестами успокаивает меня.
