– Нет! Я не желаю слушать демона!
– Прекрати! Ты должна передать Новелу! Сундук надо строить в горах. Всё, что будет в долине, океан разобьет в щепы. В горах волна просто снимет ковчег с вершины. И вот ещё что. – Он протянул ей два мешочка. – Здесь плоды лумбо и трава. Лумбо спасёт тебя от порчи зубов, а трава позволит пить морскую воду.
Она отступила:
– Я не возьму даров демона.
– А я возьму! – Из-за дерева вышел Хамел и ещё пятеро селян с палицами в руках. – Я возьму всё и её.
Он грубо привлёк к себе Арнику. Девушка охнула, но не сопротивлялась.
– Третья жена не помешает. – Хамел оскалился в лицо Робаро.
Он вырвал из рук редина суму с лумбо – жёлтые фрукты рассыпались по траве.
Робаро смотрел только на девушку. Неужели она так напугана, что готова покориться Хамелу? Но самое страшное то, что она не доверяет ему, Робаро. А раз нет доверия, значит…
– Ты сделала выбор, Арника? Скажи только слово, и ты будешь свободна.
– Она свободна! – рявкнул наглец, на полголовы возвышаясь над редином. – Задайте уроду трёпку, – велел Хамел помощникам, – чтобы неповадно было совращать праведных дев.
– Арника!
– Беги! – крикнула девушка.
Поднялись дубины.
– Идём со мной! – звал Робаро, не обращая внимания на угрозу.
Редин двигался между противниками, словно лодка между рифами. Селяне били что есть мочи, но попадали друг другу по плечам.
– Арника…
Человек не мог так легко и быстро двигаться. Не иначе, демон вновь начинал свой дикий танец, и если прозеваешь, то проклятый редин вовлечёт тебя в круговорот и утащит в преисподнюю.
Селяне растерянно отступили. Хамел попятился, прижимая к себе девушку.
– Арника. – Робаро протянул к ней руку.
– Уходи! Уходи, проклятый демон!
Я родился в море. Жил в море. Море текло в моих жилах. Но представить себе не мог, как страшна родная стихия в приступе безумия.
Первый удар огромной волны теперь казался предупреждением. Куда ты плывёшь? Вернись к близким, пока не поздно.
Было поздно, и ревущая волна рыдала над судьбой дерзкого морехода и просила прощения за те муки, которые она несла ему.
Страхом и ужасом волна давила на плечи. Я стиснул зубы, чтобы не закричать, камышовый корпус изгибался под ногами толстой змеёй, полая лодка, какие строят береговые, давно, треснув пополам, развалилась бы на части. А дхони взмыла на пенный гребень, и вода прошла сквозь бунты, связанные воедино. Я заорал от радости, выныривая из пенного гребня, вцепившись в рулевое весло до боли в пальцах.
