– Мне пора!
Подхватив на ходу прислоненную к стене штыковую лопату, Чернявый бросился догонять старшего садовода.
Я повернулся к юмористу.
– Куда это они?
– На похороны.
– Чьи?
– Вредителя.
Разворачивающееся действо напоминало малобюджетный фильм, снятый по бездарному сценарию.
– Там у нас кладбище.
Конопатый понаслаждался отсутствием какой-либо реакции с моей стороны.
– Птичье кладбище.
Теперь размер гробика не нуждался в дополнительных объяснениях.
– Юрод постарался утром.
– Из рогатки?
Не все же Конопатому юморить.
– С оптическим прицелом!
Удачно продолжил шутку комментатор скорбного мероприятия.
– Обелиск вредителю предусмотрен?
Хотелось оставить последнее слово за собой.
– Из розового мрамора!
Конопатый ткнул пальцем в сторону площадки рядом с помостом.
– Глянь, сколько заранее наготовили.
Рассмотрев до мельчайших подробностей шлифованные надгробья – без портретов, имен и с отсутствием даты – я швырнул полотенце на перила.
– Сейчас закопают!
Конопатый, не выбирая, подхватил обработанный розовый мрамор и потащил его на свежую могилу.
– Вечная память!
Хорошо еще, что не предусмотрен воинский салют и духовой оркестр.
Я зашагал вдоль перил.
Промерять длину настила с отсутствующим видом – надо тоже уметь.
Одна доска с гнильцой.
Трем доскам не повредит добавить по гвоздю.
Крайняя доска издала нотоподобный скрип, как и предыдущие.
Я бы не стал повторно смотреть подобную лажу: холодильник, гробик, вредитель, безымянный обелиск, птичье кладбище.
Фуэте на сто восемьдесят градусов.
Не стал бы…
Садоводы-могильщики, завершив скорбно-пародийный церемониал, затарабанили по рассохшейся сосновой клавиатуре.
Тенькнула металлически лопата.
– Хлопцы, а ну, живо сообразите нашему гостю медку.
Голос Юрода звучал совсем не траурно, а иронично-саркастически, как тогда, при нашей первой встрече.
Кажется, прошла вечность.
Лужа, отражающая промозглую серость.
Чавкающие кроссовки, перебравшие росы.
Несоразмерный с человеком силуэт Повара.
Бегуны, учинившие разборку перед калиткой доцентши.
Тип в плаще с капюшоном, закрывающим лицо.
Юрод продолжал сыпать указаниями:
– Подкиньте нашего драчливого парубка до хаты. Нинель Осиповна заждалась племяша.
Конопатый прыгнул за руль электромобиля.
Чернявый сунул берестяной туесок меда на сиденье.
Я полез в кабину, так и не отблагодарив того, кто избавил меня от весьма больших неприятностей в Пнево и теперь делал все возможное для благополучного возвращения под кров психологини, умеющей, по крайней мере, в лабораторных стенах, укрощать подростковые фрустрации.
