Межаллейный переход от недипломированной Катерины к следующей жертве непорочного зачатия – Лидуне Скудаевой, дважды остепененной, – сопровождался жужжанием, стрекотом, гудением, шорохом и прочими фоновыми шумами.
Нинель Осиповна не спешила.
Я же понимал, что не доработал, – ни у экзальтированной Оленьки, ни у капризной Светланы Константиновны, ни, тем более, у ядреной Катерины.
Упустил шанс пообщаться с хрипатым Павлом.
– Нинель, скажи, куда смотрят мужья? Им что, нравится роль святых рогоносцев?
– Они, мой дорогой, поступают совершенно правильно. Для них главное – наука, и они отдаются ей без остатка.
– А жены отдаются кому попало.
– Ну, здесь ты не прав. Думаешь, я не заметила, как тебя Ванюша подлечил?
– Совпадение.
– Нет, Динь, не обольщайся. Ванюша мне однажды купировал желчнопроводной приступ и, пожалуй, эффективнее, чем патентованное лекарство.
– Зачатки способностей экстрасенса?
– Не без этого. Возможно, бессилие супруга компенсируется не только фактом беременности, но и определенным геномом с еще неведомыми человечеству характеристиками.
– Чего мы зациклились на оккультности? А запах яблок, а вкус пота? Все указывает на человеческий фактор!
– С точки зрения психологии…
– Только не грузи терминами.
– С точки зрения психологии Светлана Константиновна и Катерина вполне могли дать ложную информацию, подспудно желая угодить тебе. При этом былые половые отношения с мужьями бессознательно наложились на непорочное зачатие. Да и легче смириться с принудительной беременностью, если представлять неведомого партнера хоть немного человеком.
Доцентша приводила и приводила весомые аргументы, обрекающие меня на долгое блуждание между трех яблонь в поисках того, что нельзя поймать, арестовать, обвинить, посадить, амнистировать или отправить в эмиграцию.
Нинель Осиповна перестала доказывать никчемность проводимых мероприятий по выявлению первичных и вторичных признаков апокрифического явления.
– Динь, я сейчас признаюсь в профессиональной беспомощности.
– Покайся – я не возражаю.
– Не хотела говорить, но…
– Заранее прощаю, даже без эпитимьи.
– Сколько ни бьюсь, никак не могу вспомнить, на кого похож Ванюша.
– На Катерину.
– С матерью понятно. Вот чья в нем игрек-хромосома?
– Кого-то знакомого?
– Видела я раньше подобные черты, видела, но никак не удается их идентифицировать.
– Значит, Нинель, ты не исключаешь участия в непорочном зачатии конкретного человека?
– Если твой сосед похож на рембрандтовского старика, то необязательно шедевр писан с этого соседа.
