Помог случай. Вернее, не просто случай, а наше горячее стремление к свободе. Сигнал SOS. который мы послали с базы террористов, услышала группа туристов-аквалангистов. Одного из них я как раз встретила однажды ночью в океане. Наверное, товарищ решил, что это такая же сумасшедшая любительница ночного купания, поэтому не озадачился встречей и не счел ее странной. Лишь после получения сигнала о помощи он сложил 2 и 2 и сообразил, кто и откуда посылает SOS. Однако к тому времени этот же самый сигнал получили и те, кто нас искал. Дальнейший ход событий понятен. В общем, не напрасно мы с девчонками рисковали своими головами, штурмуя вражескую базу. Террористы, наверное, даже не подозревали, какими шустрыми окажутся русские заложницы, иначе не рискнули бы играть с нами в кошки-мышки.
В госпитале мы пробыли всего два дня. Медики убедились в нашем могучем здоровье и отпустили на все четыре стороны, но тут же, прямо на пороге больницы, нас приняли под белы рученьки представители спецслужб и пресса. Еще три дня прошли в долгих, изматывающих беседах со спецслужбами. Игнат и представитель посольства сопровождали нас повсюду. Последний отличатся неуемной болтливостью в отличие от Маруськиного мужа. Тот, наоборот, молчат, как статуя Будды, играл желваками и метал молнии из глаз. Манька почему-то из-за этого сильно нервничала, а я так только радовалась — все лучше, чем слушать упреки майора. И когда мы с подругой оказались под домашним арестом, я облегченно перевела дух: разбор полетов откладывался на неопределенный срок. А там, глядишь, пройдет время, и Игнат окончательно угомонится…
— Славка, я больше не могу спать, — пожаловалась Маруся.
— Ну, поешь… Твой любимый вчера опять деликатесов приволок.
— Что ты подразумеваешь под словом деликатесы? «Докторскую» колбасу и глазированные сырки? Меня уже тошнит от них.
— Ничего не поделаешь! Твой супруг отличается редким постоянством.
Манька согласно вздохнула и умолкла, впрочем, ненадолго:
— Как думаешь, сколько он еще молчать будет?
— По мне — чем дольше, тем лучше.
— Не скажи, подруга! Кто знает, какие еще идеи бродят в милицейской голове моего майора… Уж лучше бы он отругался один раз, и дело с концом. Я не могу больше дома сидеть! — неожиданно выкрикнула Маруся, задрав голову кверху. Можно подумать, сидение дома входит в число моих любимых занятий, но я ведь не ору.
В замке, что на входной двери, заелозил ключ.
— Явился наш тюремщик, — проворчала Маня, усаживаясь в кровати по-турецки. — Что за жизнь пошла? Сперва у террористов в плену сидела, теперь у собственного мужа. Чего это, интересно, он нынче так рано явился?
