Ингумбо зарычал и, выхватив из рук одного из террористов автомат, направил его аккурат в лоб болтливой подружки.
Маруся, зажмурившись, гаркнула:
— Взвейтесь, соколы, орлами!
Однако выстрела не последовало. И вообще, началось что-то невообразимое: откуда-то из-за джунглей появились вертолеты и принялись кружить над нашими головами почти на бреющем полете. Мне даже удалось разглядеть в одном из вертолетов мужика с большой видеокамерой.
— Батюшки-светы, конец света пришел! — в самое ухо прокричала Маруся. Она уже не жмурилась, наоборот, растопырила глаза и, не обращая внимания на песочную бурю, поднятую лопастями, наблюдала за происходящим.
А наблюдать было за чем. Террористы сперва немного постреляли в воздух, но быстро сообразили, что затея эта напрасная — ответная пальба из вертолетов помогла осознать сей факт. Они побросали оружие и улеглись на песок, заложив руки за голову. Со стороны океана на полной скорости неслись невесть откуда взявшиеся катера.
Никогда в жизни я не была так счастлива, как в эту минуту! Но от счастья почему-то заплакала. Впрочем, другие «амазонки» тоже заплакали слезами радости.
Катера пристали к берегу. С них высалился десант из такого количества людей — и в форме, и в цивильном, — что реальность слегка поплыла у меня перед глазами.
Первым, кого я разглядела, разогнав пелену, оказался Игнат. Выражение лица Маруськиного супруга было настолько сурово-зверским, что я сочла разумным хлопнуться в обморок.
— Славик, ты спишь? — вполголоса спросила Маруська.
— Сплю. — нехотя ответила я, зарываясь в подушку.
Сегодня начался пятый день домашнего ареста, устроенного нам Игнатом сразу по возвращении домой. Арест был самым что ни на есть настоящим. Майор временно отлучил свою супругу от семейного очага и запер ее вместе со мной в моей же квартире. Ключи Игнат отобрал, продуктами снабжал каждый вечер, на уговоры, ласки, скандалы не поддавался и категорически отказывался сделать послабление в режиме. Кроме того, он стойко нас бойкотировал.
Мы с Маруськой, в конце концов, смирились с судьбой. Гулять выходили на балкон, ели, отсыпались, а разговоров насчет пережитого приключения старались избегать. Лишь однажды по телевизору посмотрели пятиминутный репортаж о том, как русских заложниц освободили из лап террористов. Сами заложницы выглядели совсем не по-боевому, скорее наоборот. Манькину мордочку с «фонарями» под обоими глазами показали крупным планом как пример жестокого обращения с пленниками.
