— Я знаю, кто, — внезапно сказал Владик.
— Кто?
— Скажу, если дашь мне потрогать свою щетинку! — улыбнулся стилист.
— Ребята, — покачиваясь с пятки на носок, сказал опер, — вы тут все немного не в себе, да? Я расследую убийство. Убили вашу подругу…
— Здесь нет подруг и нет друзей, — перебил его стилист. На этот раз голос его звучал абсолютно серьезно. — Здесь ни у кого нет подруг и друзей.
— Кто же тогда есть? — поинтересовался Рюмин.
— Есть сладкие и есть гадкие. Ты можешь сегодня быть сладким, а завтра — гадким. И наоборот. Ингрид была гадкой.
— Почему?
— Она ходила без номера.
— То есть? — не понял Рюмин.
— На нее не делали ставки, — пояснил Владик. — Ей не надо было после показа ехать с противными стариками. Другим девочкам это не нравилось.
— Значит, она находилась на особом положении?
Стилист с жалостью посмотрел на Рюмина. Так смотрят на безнадежно больных. Или — непроходимых тупиц.
— Она была Мишиной любовницей, сладкий.
— Спасибо, что не гадкий, — пробормотал Рюмин.
Этель, совершив тур по подиуму, вернулась за кулисы. Она подошла к капитану, повернулась спиной и резко бросила:
— Помогите!
— Мы остановились на том, что ключ вам дал… — напомнил Рюмин, развязывая тесемки.
— Миша. Михаил Рудаков, наш хозяин, — со злостью сказала девушка.
— Любовник убитой Лапиной? — уточнил капитан.
— Что, уже сообщили по телевизору? — Этель скинула платье, ловко поддела его на плечики и повесила на вешалку.
Девушка снова осталась обнаженной, и Рюмин отвел глаза. В этой бессовестной и нарочитой наготе была какая-то отталкивающая чрезмерность. Ей не хватало волнения и загадки. Полуплатья выглядели лучше, чем полное их отсутствие.
— У меня есть свои источники, — сказал Рюмин.
— Понятно, — кивнула Этель. — Только эта информация уже устарела. Ингрид ушла от него и собиралась вскоре совсем слинять из агентства.
— Они поссорились? Из-за чего?
— Сколько можно встречаться с женатым мужчиной? — скривилась Этель. — Когда-то надо поставить точку.
Откровенно говоря, Рюмин вообще не видел смысла в том, чтобы встречаться с женатым мужчиной, но говорить об этом не стал — едва ли Этель нуждалась в его консультациях по вопросам семьи и брака.
— У Ингрид заканчивался контракт, — сказала девушка. — Продлевать его она не хотела. А Миша не хотел ее отпускать, вот и бесился. Последнюю неделю они даже не разговаривали.
— Поэтому Рудаков, вместо того, чтобы заехать самому, попросил об этом вас? Я правильно понял?
— Да, — Этель сняла с вешалки другое платье, с павлиньими перьями.
