— Куда теперь?
— А что случилось-то? — удивился Жира.
— Не знаю. Я вдруг подумал, что надо что-то делать со своей жизнью.
— Изжить, — посоветовал Жира.
— Этим я и занимаюсь, но я имел в виду прямо сейчас.
— У меня деловое предложение. Может, мы для начала сдадим пустые бутылки? — спросил Маршал. — А потом, например, можем перейти на другую сторону улицы.
— Хорошая мысль, — сказал Хеннинен и вышел на проезжую часть. Ничего не оставалось, как только следовать за ним.
Однако движение пришлось резко прервать посередине дороги, ровно между двумя трамвайными путями. Шедший с правой стороны трамвай вдруг резко затормозил и остановился прямо на пути — наверное, впереди кто-то гулял по рельсам. В трамвае сидели люди, и у всех было такое выражение лица, как будто им было там невероятно тесно, на самом же деле трамвай был наполовину пуст. А потом с другой стороны тоже появился трамвай и, злобно дребезжа и яростно сотрясая воздух, проехал мимо. Так вот и оказались зажатыми между двух трамваев, и стояли в этом сумрачном зеленом тоннеле, полном звона и грохота, и кричали.
А потом первый трамвай уехал, и стало светло, просторно и как-то даже странно. Жира по-прежнему кричал что-то нечленораздельное, вероятно, все еще сказывалась его похмельная гиперчувствительность, как-то он очень сильно испугался. Люди оборачивались и смотрели. Заметив столь пристальное внимание к своей персоне, он стал шлепать себя по лицу и таким вот нехитрым способом смог соорудить из него нечто себе подобное, после чего снова двинулись вперед.
Преодолели некоторый отрезок пути без особых сложностей, как вдруг Хеннинен споткнулся буквально на ровном месте, сиганул было вперед, но, к счастью, сумел удержаться в вертикальном положении, как-то хитро извернувшись и присев, словно собирался пуститься в пляс, после чего заорал:
— Ну до чего же я утлый!
— Смотреть надо, куда идешь, — сказал ему Жира, и в голосе его прозвучали не то отцовские, не то вожатские нотки, хотя, возможно, он к этому и не стремился.
— Да там не было ничего, — сказал Хеннинен. — А если и было, то какое-то незаметное, откуда мне, на хрен, было знать.
— У тебя вон очки совсем грязные, — сказал Маршал.
Хеннинен снял очки, посмотрел вокруг, сказал, что так стало еще хуже, и нацепил их обратно.
— Потустороннее явление, — сказал Жира. — Что я вам говорил?!
— Потустороннее, — сказал Маршал.
— Нет, ну что я вам говорил!
— Господи, избавь нас от этого наказания, — сказал Хеннинен.
