— Он что же, и живет на ней? — насмешливо поинтересовалась я.
— Ну да! Хочешь, покажу? — неожиданно предложил паренек.
Я неопределенно пожала плечами, мол, твое дело, а я и не интересуюсь вовсе.
— Пошли, — решительно сказал негритенок и схватил меня за руку.
Украдкой глянув на часы, я машинально отметила, что до отхода моего лайнера осталось пятнадцать минут. Ох, чует мое сердце, что придется Дуське труп изображать! Тем временем мы спускались по той самой ковровой лестнице в недра яхты. Внутренности «Ариэли» не уступали внешности: все было отделано красным деревом, и кругом царил идеальный порядок. Запах, витавший в коридорчике, действительно был приятным и очень дорогим. Правда, пахло женскими духами «Джой». Я насчитала всего четыре двери. Юнга услужливо распахнул первую, которая находилась ближе всех к лестнице.
— Вот, — горделиво произнес он. — Это наша каюта. Здесь экипаж живет.
Комнатка, или, как сказал пацан, каюта, ничего интересного собой не представляла. Три двухэтажные железные кровати, аккуратно застеленные полосатыми одеялами, обеденный стол, на котором стоял крохотный моноблок «Самсунг», плакат-календарь на стене с изображением полногрудой Королевой, умывальник в углу. Вот и все убранство. Оно и понятно: люди работают, зачем им пятизвездочный «Хилтон»?
Следующая комната — столовая-бар. Все то же красное дерево, барная стойка, на зеркальных полках которой расположились разнокалиберные и разноцветные бутылки. Был здесь и наш любимый мартини, подозреваю, что настоящий, а не тот суррогат, которым поили нас с Дуськой на теплоходе.
Третья дверь оказалась заперта.
— Кабинет, — пояснил юнга. — Там дядя Гера иногда запирается и работает. Ключ только у него.
— Понятное дело! — сказала я и распахнула последнюю дверь.
Это черт знает что, граждане! Нельзя жить в такой вызывающей роскоши! Теперь я прекрасно понимаю, почему пролетариат сверг дворян: беднягам тоже хотелось богатства. В зеркальном потолке отражалась огромная, орехового дерева, кровать, застеленная кремовым шелковым бельем. На спинке кровати небрежно висел тончайший пеньюар, брошенный хозяйкой. Возле туалетного зеркала стоял мягкий пуфик. А на зеркале, мама моя! Целый косметический салон! Среди дамских игрушек я обнаружила и духи «Джой», не удержалась и провела ими у себя за ушами и на запястьях. И тут среди всего этого великолепия я разглядела фотографию. Молодая длинноногая девушка с распущенными волосами цвета спелой пшеницы, весело хохоча, обнимала невысокого, плешивого, но довольно симпатичного дядьку. При этом глаза у девицы совершенно не смеялись и были какими-то холодными и пустыми.
