Узнав еще в ПТУ, что русские цари любили в поисках правды и истины, сами пытать своих оппонентов, Борзов Сергей Михайлович, больше известный в политических, уголовных и милицейских кругах (что в принципе одно и то же) под кликухой — Борзой или Борзый, решил от самодержцев не отставать. Он еще с армии пристрастился к тому, чтобы доставлять людям боль и страдания. Тогда, да и сейчас, это называется довольно странным именем «неуставные взаимоотношения и превышение служебных полномочий» тем не менее, садист из Борзого получился на славу — патологический и неуемный. Для особо почётных и уважаемых гостей у него всегда наготове были припасены паяльник и утюг. Для посетителей попроще, имелись бейсбольные биты и обрезки арматуры. Отсебятины в этом деле не было. Борзой с неослабевающим интересом смотрел телевизионные сериалы про бессребреников бандитов и именно оттуда перенимал все приёмы и киношные выдумки, так необходимые в деле повышения профессионального мастерства.
«Раз Петр Великий, тот, который топором прорубил окно в Европу, сам мог пытать стрельцов и тем же топором, рубил им головы, то уж мне-то кто запретить может?» — любил повторять он вспоминая уроки истории, к ужасу своих приближенных, приступая к очередным розыскным мероприятиям в окружении созданного им товарищества на доверии. Во время проведения поисково-разведочных работ глубокого бурения, Борзов исходил из принципа, что лучше завалить двух, трех, да, хоть десять невиновных, чем пропустить одного виновного, т. е. завербованного ментами, конторой (ФСБ) или конкурентами.
Члены ОПГ Борзого, являясь активными участника и пассивными зрителями творящегося беспредела внутри преступного сообщества, давно могли разбежаться в разные стороны, но страх и круговая, что не маловажно, кровавая порука накрепко, как моллюсков к днищу корабля, прикрепили их к «дружному» коллективу единомышленников.
* * *
На этот раз, подозрение в измене легло на лучшего друга Борзова Степу-Ладунка. Именно со Степкой, выросшим вместе с ним в одном дворе, но так и не сумевшим преодолеть барьер восьми классов, они и создали банду.
Учиться не хотелось. Работать долбильщиком на механоремонтном заводе или автомойщиком на заправке — сопротивлялся весь организм. Получалось, что полученные петэушные знания и применить было негде. Наступал момент неуверенности в завтрашнем дне и отсутствия мелочи на сигареты и пиво, а это чревато социальными потрясениями слоёв населения — определённых одним, конкретно взятым двором. За кордон рвануть, так там также, бесплатно вкусно кормить и красиво одевать никто просто так не хотел. Требовалось много и тяжело работать. Ответ — да пошли вы вместе с вашей работой в толстый зад.
