Мальчик из Гоби | страница 53
— Конь здесь, я привел его.
— А где он был, далеко?
— Нет, недалеко.
— Ну хорошо. Садись, сынок, попей чаю с молоком, — приветливо предложил Шарав.
Зориг просиял от радости: ни разу еще не слышал он от отчима таких ласковых слов. Взяв со столика чашку с молочными пенками, он подлил туда кипятку и стал с удовольствием пить. Норжма тоже была обрадована внезапной перемене в поведении мужа. «Что это с ним сегодня?» — подумала она, глядя на Шарава. Ни ей, ни Зоригу не могло, конечно, прийти в голову, что за всем этим кроется коварный замысел, подсказанный Шараву ламой. Недаром говорится: «Змея пестра снаружи, а человек изнутри».
Молом стал собираться в путь. Шарав пошел проводить гостя.
— Так-то, Шарав. Будь поласковее с этим паршивцем. Делай вид, что любишь его. Отправь в школу! А потом действуй так, как я тебе сказал. Тогда и комар носа не подточит. Понял? — наставлял лама.
— Понял, учитель. Сделаю все, как вы велели. Вы так хорошо мне посоветовали! — рассыпался в любезностях Шарав, помогая Молому сесть на коня. — Счастливого пути, учитель!
Нагнувшись к Шараву, Молом прошептал:
— Только будь осторожен. Делай все с умом.
Шарав с готовностью закивал и долго еще стоял на одном месте, провожая взглядом удалявшегося Молома.
V
— Коня оседлал, сынок? — спросила Норжма, глядя с любовью на вбежавшего в юрту сына.
— Оседлал, мама! А куда вы положили мою тетрадь?
— Вот она. — Норжма открыла старый некрашеный сундучок, стоявший в ногах у кровати, и достала замусоленную, смятую тетрадку. — Бедный мой сын, как же ты будешь учиться? Ни тетрадей у тебя нет, ни карандаша.
— Ничего, мама, не беспокойтесь! Говорят, в школе выдают и тетради и карандаши.
— Волосы-то у тебя как отросли, — продолжала Норжма, гладя сына по голове. — Надо бы перед школой постричься. Был бы жив отец, ты бы таким не ходил, да и все было бы иначе, — вздохнула Норжма и смахнула рукой слезу. — Ну ничего, сынок! Говорят, войлок растягивается — мальчик вырастает в мужчину. Постарайся хорошо учиться — человеком станешь. Трудно нам с тобой сейчас, да, может, все переменится.
Услышав шаги, Норжма умолкла. Приподняв войлочный полог, в юрту вошел Шарав. Он прошел на северную половину, сел на пол, скрестив ноги, и обратился к Зоригу:
— Ну как? Не передумал насчет школы? Хочешь ехать — поезжай. Боюсь только, как бы ты сам потом не пожалел. Остался бы лучше дома, ходил бы за скотом. Уж тут всегда был бы сыт, одет и обут. Но раз уж тебе так хочется, поезжай. То, что хочется человеку, всегда ему кажется лучшим. Делай как знаешь, — с трудом скрывая свое недовольство, закончил Шарав.