Пришел к нему на прием учитель из Строчиц. Громила, лицо грубое, бандитское. Маленький Семочка за столом. Учитель объясняет: тетрадей нет, учебников нет, карандашей нет. Семочка — нет и не будет. Учитель поднялся, за ножку стул — и о стену. Стул рассыпался. Семочка вылез из-под стола:
— Ну что вы такой нервный? Мы с вами можем договориться.
Учитель получил записку от чиновника и на складе все нужное, а потом рассказывал об этом коллегам в порядке обмена опытом.
В тридцатые Семочка начал пописывать «куда надо», уже работая в Академии наук, пошел вверх по служебной лестнице, стал академиком.
Когда началась война, со всем домашним скарбом решил ехать в эвакуацию автономно. Снял вместительную телегу, напаковал ее как мог и с женой двинулся в путь. Где-то под Смолевичами съехал в перелесок переночевать. И оттуда больше не выехал, и никто его больше не видел. Наверное, бросилась в глаза кому-то та груженая телега.
Аверьян Сафронович на одной из пустующих веранд в домике поет сам себе свои песни, приплясывает, и в пустой веранде голос его, как в центре колокола, хорошо слышен ему самому и радует его.
***
Над лесной просекой под большим снегом согнулись к земле молоденькие березы, идешь под ними, как в тоннеле. Эти деревья уже не смогут выпрямиться. Ветви с верха ствола начнут тянуться к солнцу, каждая стремясь стать стволом, и своей тяжестью оборвут корни и окончательно уложат деревья на землю, и пропадет вся эта поросль без своих корней.
Подумалось и о нас самих, пишущих и тянущихся в небо вечности, в классики, почти не имея корней.
***
Позавчера встретил на улице Заира Азгура. Стоял, смотрел на свою мастерскую. Повел показывать. Еще только идет переезд, не все перевезено и расставлено. Ходит он тяжело, присели на скамеечке в комнате. Говорит:
— Вот если бы поднялся Кузьма Чорный, поверил ли бы, что это я все наделал, тот маленький жидок из Сорок. До чего дожито!
За всеми заботами с переездом облегчение, что напишет завещание и подарит все городу. Пусть приходят люди, смотрят.
— Нефед уже пять лет, будто шутя, но всюду говорит, что я главный белорусский раввин.
Об этом спокойно и грустно.
***
Снова очередной тарарам. На первой полосе газеты дали снимок скульптуры Шатерника «Векапомнае»: женщина-славянка с мечом, опущенным вниз острием, смотрит вдаль. На рукояти меча белая голубка.
Заместитель заведующего отделом культуры Павла Петровна Украинец на Миколу Гиля даже ногами топала: «Зачем на первую полосу эту Рогнеду дали!» Оказывается, скульптура сначала называлась «Рогнеда», ее художники даже хотели поставить в Заславле. Конечно же, им этого не позволили. Теперь, с измененным названием, скульптура оказалась на выставке «Мы строим коммунизм».
