Проколы на запястьях были глубокими, но причиной смерти послужить не могли: кожа вокруг них потемнела лишь чуть-чуть, то есть кровеносные сосуды были почти не повреждены. Из тела может вытечь несколько литров крови, но у Колина ее потеря была совсем незначительной.
Третий прокол располагался ниже линии подбородка, слева. Его окружало колечко запекшейся крови. Никаких других травм визуально не обнаруживалось. Что-то еще было не так с этим телом, но никак не получалось уцепиться взглядом и увидеть, что именно.
Я сдвинула брови.
— Квентин, посмотри на тело. Что с ним не так?
— В смысле, помимо того, что оно мертвое? — спросил тот, слегка заикаясь.
— Я понимаю, что тебе тяжело. Мне тоже было тяжело в первый раз. Но мне нужно, чтобы ты внимательно взглянул и сказал, что видишь.
В первый раз, ха. Мой первый раз был, когда я еще работала на Девина, и один из его деток передознулся в туалете за час до своей очереди дежурить, так что, когда мы его нашли, он еще даже не остыл. Я помогала трем старшим мальчикам затащить его за стойку бара, чтобы там его забрали ночные призраки, и за ту ночь меня стошнило три раза. Но Девин все равно заставил меня отстоять вахту, потому что долг есть долг. Я так и не стала таким жестким наставником, каким был для меня Девин, но многому от него научилась. Одним из самых важных его уроков было то, что вещи трудные и неприятные нужно делать как можно быстрее: встреться лицом к лицу с тем, чего боишься, и преодолей, если сможешь. В конечном счете будет легче, чем откладывать.
Квентин сглотнул и перевел глаза на тело. Потом нахмурился, сквозь отвращение проступило выражение замешательства.
— У него что-то с руками?
Я посмотрела на распростертые руки Колина — между пальцами перепонки, как у всех селки…
О нет. О корни и ветви, нет. Я с холодеющим сердцем произнесла:
— Да, Квентин. Кажется, это именно оно.
Фейри после смерти не оставляют тел. Во многом именно благодаря этому нам удается все эти годы скрываться от людских глаз. Когда мы умираем, ночные призраки уносят нас, взамен оставляя измененную копию. Признаки принадлежности Колина к фейри должны были исчезнуть, ночные призраки должны были заменить их на поддельную человеческую внешность. Должны были… Но на пальцах его рук и ног оставались перепонки, глаза были полностью коричневые, от края до края. Если бы не проколы на запястьях и горле, можно было бы подумать, что он решил сыграть с нами дурную шутку.
