— Думаю, мы чудесно поладим друг с другом, — его хриплый голос расцарапал воздух. — Это не будет таким уж плохим соглашением ни для тебя, ни для меня.
Никакие слова не способны были настолько действенно охладить ее пыл, как эти. Он тут же напомнил ей о своем желании жениться — судьбе, что для нее была равносильна смерти.
Она резко дернула головой, отворачиваясь от его соблазняющей руки.
— Убирайся.
Его глаза сузились от тона, которым она произнесла это, но он не двинулся, оставаясь неприступной стеной, возвышающейся над ней.
— Что? Без выбора? Можно подумать, что раньше ты никогда свободно этим не занималась.
Щеки ее запылали.
— Свободно занималась с мужчиной, которого выбрала сама. Тебе им никогда не стать.
— Ты можешь удивить сама себя. — Его губы искривились, обнажая зубы. — Прежде меня не отвергали.
— Ну, зато отвергли сейчас.
— Я еще не начинал пытаться, моя дорогая.
— Выглядело так, будто только что попытался.
— Что? Это? — Он окинул взглядом несуществующее пространство, разделяющее их тела, и тихо засмеялся. От этого звука крошечные волоски на затылке Маргарит встали дыбом. Все в нем волновало ее, касалось ее, ласкало ее без самого прикосновения. — Едва ли это можно назвать попыткой обольщения. Его ты бы узнала. Я могу быть очень убедительным, уверяю тебя.
Она фыркнула и еще раз толкнула его в грудь.
— Что, скажи на милость, заставляет тебя думать, будто я захочу, чтобы какой-то мерзавец из Сент-Джайлза касался меня своими руками? — слова потоком срывались с ее губ.
Как бы сильно Маргарит не намеривалась оскорбить его, быть даже жестокой, ее грудь неприятно сдавило при взгляде на его лицо. Она словно ударила его. Вспышка эмоции промелькнула в его темных глазах, а затем исчезла, оставив непроницаемую черноту вместо себя. Его лицо вновь стало холодным — бесчувственный мрамор.
Он поднялся, оторвавшись от нее, словно не мог вынести соприкосновения. Пока он направлялся к двери, она скатилась на край кровати и поднялась на ноги, ненавидя себя за то, что ноги ее не способны прочно устоять на полу.
— Куда ты идешь?
— Какое тебе дело? Я же просто какой-то первобытный человек. Дикарь из борделя.
Она вздернула подбородок.
— Мне есть до этого дело, пока это имеет ко мне отношение.
— Мы уедем на рассвете. Это единственное, что тебе нужно относить к своей персоне. — Его голос прозвучал резко. — Поспи немного, а то выглядишь так, будто вот-вот свалишься без сил. — Он толкнул дверь и остановился на миг в проеме, глядя в сторону, чтобы избежать встречи с ее взглядом, его профиль запечатлелся в струящемся полумраке:
