— Цыц!
А она пригрозила:
— Я тебя бить буду!
Вот тебе и заинька… Вот тебе и голуба… Да она ли это?
— Давай лучше вместе в земле копаться, — предложил, сдаваясь, дядя Сережа.
И Анна Матвеевна сразу затихла.
В огороде дяде Сереже мешала деревянная нога, она проваливалась в рыхлую землю. Вся земля теперь между грядками была истыкана его деревяшкой.
Анна Матвеевна ласково приказала ему как-то:
— Проси протез, заинька. Тебе полагается. Требуй!
Он печально посмотрел на жену, долго сворачивая цигарку.
— Мне и так хорошо…
— А делу плохо. Глянь на землю, голуба!
— Я себе пятку приспособлю.
И правда, вырезал Сергеич для своей деревянной ноги «пятку» из доски — такой кружок размером с тарелку, просверлил в «ноге» дырку, чтобы крепить эту «пятку» стопором из гвоздя… Протеза он не пошел просить… От самого слова «просить» его коробило.
Но однажды вызвали в город — открытка пришла, и домой дядя Сережа вернулся с грохотом, на автотележке.
— Стучит! О! — победно кричал он, прибавляя газу, и бил себя кулаком по сердцу. — Молоток! О!
— Дыхни! Дыхни, заинька! — подступала к нему с разных сторон жена.
А дядя Сережа смеялся, отвечая:
— А как же, Аня… Я же не один воевал… Раздушили бутылочку!
— Не одну, похоже!
— Ну, две!
На этой тележке дядя Сережа катал и Анку и слободских мальчишек. «Садись, мошкара!» И они облепляли тележку, стучащую внутри, и тележка рвалась с места, как конек-горбунок.
Как-то дядя Сережа выкрасил свою тележку в небесный цвет, а красил из специальной штуки с бачком, и называлась эта штука пистолетом. Алеша смотрел, как пылит из дульца краска и ложится на железо небесным блеском. Он выбрал тогда себе первую профессию. Будет красить машины…
Для «пистолета», одолженного у какого-то знакомого с автобазы, дядя Сережа достал баллон газа, продавщица газированной воды расщедрилась, и Анна Матвеевна кричала, что проломит ей голову, едва найдет, а не найдет, так проломит всем продавщицам подряд, на всех углах… А дядя Сережа опять смеялся: ему нравились и цвет тележки и пронзительный запах краски, он был настроен весело и шутил:
— За чужие головы в тюрьму сядешь, Анна Матвеевна!
— Нет, заинька! Я ее скорее посажу! Можно государственное имущество раздаривать хахелям? Я ее…
Анна Матвеевна с возмущением ударила носком сапога по баллону. Он был уже почти пустой и неожиданно загудел, как колокол. Это зачаровало Алешу. Захотелось, чтобы хозяйка еще раз ударила по баллону, и он попросил:
— Тетя Аня! Еще раз!
