— Почему же ты не вышла замуж?
— Жениха себе не сошьешь…
— Значит, папино дело?
— Алеша сумеет, наведи его на эту мысль, глупая…
«Это мне, мне, мне, — слушая, шептал про себя Степан. — Меня в училище примут… Там тоже, небось, нужны отдельным, некоторым, автомобильные части… Раз-два — и диплом в кармане… И в папин кабинет! А в папином кабинете я кому хочешь зубы вырву!»
— Сказала Сучковой, и правильно! — доносился из форточки голос Веры. — За такого жениха нужно бороться!
— Не на жизнь, а на смерть? — засмеялась Надя.
— Да!
— У меня есть жених.
— Где?
— Под забором у нас сидит который вечер! Хочешь, сейчас ему объявлю, что иду за него?
Степан перестал дышать.
А когда Надя выскочила на крыльцо, он уже стоял у калитки. И видел всю ее, потому что она зажгла над крыльцом свет. Надя плакала.
— Степан! — крикнула она на всю лужайку сквозь слезы.
— Я, — тихо ответил он.
Надя зябко поежилась, подтянула кофту на плечи, свела рукой концы воротничка под горлом.
— Хочу дать тебе испытание, — сказала она.
— Любое.
— Сломай свой гараж гутаповский. К чертовой матери! Чтоб и в помине не было!
Прикатили еще два племяша — совсем не такие, какими Алеша ожидал их увидеть. Сын железнодорожного сигнальщика с лесного разъезда, Миша, был рыхловат, а вскорости обещал и вовсе огрузнеть и смущался, как девушка, на которую обращают внимание из-за обилия телес.
Алеша сказал ему, что вкопает турник, чтобы Миша по утрам сгонял жиры.
— По-моему, у вас для этого и местечка не отыщется, — заметил Миша, оглядывая двор.
В блескучих глазах его затаился намек. Не так-то прост был этот тихий и неповоротливый Миша.
Он глотал какие-то снотворные таблетки.
— Айда к нам на стройку, — позвал Алеша. — Там каждая таблетка полтонны весом. Знаешь, как будешь спать? Только голову на подушку, и придавило!
— Летом у меня экзамены, — серьезно ответил Миша.
— Всего год потеряешь.
— Жалко.
— Боишься, в армию заберут?
Но Миша объяснил, что его в армию не возьмут: барахлит сердце.
— От распущенности, — жестко упрекнул Алеша.
— Не от распущенности, а от рождения. У меня мама больная. Она и сейчас в больнице.
Он часто ездил на телеграф, заказывал тот районный городок, где она лежала, и часами ждал ответа.
Иван Сучков был дылдак. Худой и длинный. Баскетбольный юноша. За два метра ростом. Мохнач от страха жался к конуре и подолгу облаивал его с тыла. А может, из-за очков. Иван носил очки в металлической тонкой оправе, как главный бухгалтер.
— Отчего у тебя глаза-то? — спрашивал Алеша.
