— Ты как сейф. Но лентяй стопроцентный. Не сейф, а ящик.
Так и стал Степан Ящиком на всю остальную школьную жизнь. Он не обижался, выпячивал грудь колесом:
— Ящик? Плевать! Ни холодно, ни жарко.
Жил Степан в одном из самых ладных домов в слободке — с узорными наличниками, которые каждой весной красили в новый цвет.
— Родители облизывают, — замечал он сам. — Моя воля, я обил бы весь дом железом, а сверху масляной краской прогулялся, чтоб сразу и навек!
— Задохнешься в таком доме от жары.
— Не беда! Экономия на дровах! — шутил Ящик.
Алеша застал его как раз у поленницы. Слободские жители пилили и складывали дрова загодя, не спеша. В коротких руках Ящика, похожих на клешни рака, колун казался игрушкой. С конца шеста, прибитого к сараю, над россыпью березовых полешек сверкала непомерная электрическая лампа размером с кувшин, если не больше.
— И-их, какое ты себе светило устроил! — подивился Алеша.
— У меня иголка в счетчике, — скромно ответил Ящик.
Он быстро доколол дрова и начал подкладывать их к толстой, как крепостная ограда, поленнице. Обычно над поленницей, чтобы дрова не мокли, возвышалась черепичная крыша на четырех высоких столбах, но в последние годы стали накрывать поленницы пластиком: практичней, не надо менять битой черепицы, и косые дожди с боков не мочат. «Надежно и выгодно», — говорил Ящик, который за небольшую плату приволакивал всем пластик с фабрики кожзаменителей, где работал.
— Помоги, тогда покурим, — предложил он Алеше.
И Алеша начал было помогать, но не выдержал и спросил раньше:
— У тебя есть деньги?
— Есть, — ответил Ящик, стуча полешками.
Складывал он их ловко, как машина. Он все делал целеустремленно. Если рыл землю, то так, будто знал, что лопата отроет ему золото. А складывал дрова так, будто знал, что золото лежит под самым последним поленом. Учитель физкультуры ошибся, назвав его стопроцентным лентяем. Ящик просто не делал того, что не нужно, а что нужно — понимал он один. И тогда работал, как артист.
— Дашь мне? — спросил Алеша. — Двести рублей.
— Никогда! Что ты! Спятил?
— А почему?
— Не вернешь.
— Честное слово, верну.
Ящик обмахнул изрытую топором колоду для рубки дров, сел и закурил сигарету. Алеша стоял рядом, вытирая ладонью влажное лицо.
— Тут честности мало. Где возьмешь-то? Это ведь деньги. — Ящик посмотрел на него сочувственно. — Я дал бы тебе, но сам нуждаюсь — вот так! — Он хотел полоснуть себя по горлу и задел за подбородок, у него совсем не было шеи, голова казалась вделанной сразу в плечи. — Намечается редкий…
