Надя выросла с книгами. До железной решетки дачу окружал штакетник, и люди видели, как за его деревянными полосками сидела в шезлонге некрасивая, но всегда нарядная девочка, окруженная розовыми кустами, и, положив ногу на ногу, читала, изредка откусывая яблоко, зажатое в кулаке.
Иногда поднесет ко рту, вцепится зубами, да так и забудет откусить, сидит, читает, поддерживая яблоко рукой…
В слободке говорили про семью зубного доктора:
— Они книги читают!
И это относилось ко всему семейству, хотя вот так, на виду, читала одна Надя и никто не видел за книгой ни Софью Михайловну, ни тем более самого Богму.
От Нади узнал Алеша о Робинзоне Крузо и Тиле Уленшпигеле. У нее брал читать «Два капитана», но на этом все и кончилось — она сказала, заливаясь слезами:
— Папа запретил.
Как раз тогда Сергеич смазывал у Богмы его зубоврачебную технику и видел, что Наде была за книги серьезная взбучка. Наклонив дочь к ногам, врач шлепал девочку толстой ладонью, ритмично повторяя:
— Для тебя же эти книги покупаются, для тебя, для тебя. Ты их береги, а не таскай кому попало, не таскай, не таскай, не таскай!
Вдоль стен чуть ли не всей дачи, от пола до потолка на стеллажах красовались разноцветные корешки книг. Богма сам протирал их влажной тряпочкой, а Сергеич смотрел и думал: сколько добрые люди написали всего, напечатали для других людей, верно, тут мудрости — не измеришь, может быть, вся мудрость — учись жить, а вот он, Сергеич, ничего не читает, хоть и грамотный. Вытащил как-то книжку в коленкоре, бережно подержал в руке — точно, уронив, мог разбить, — и спросил у Богмы:
— Интересная?
Богма не шевельнулся на стремянке и даже не посмотрел.
— Дети прочтут. Сам не успеваю. На место поставьте. Подписные издания.
И Сергеич загнал книгу назад, в щелку, как патрон в обойму.
Теперь Надя окончила библиотечный техникум и работала в городской библиотеке, может быть, ей нравилось безбоязненно давать книги всем, кто хочет читать.
— Зайду, — ответил Алеша. — Подбери.
И, чувствуя, что дело было не только в книгах, немного погодя оглянулся. Надя резко повернулась, пошла, а до того мига смотрела ему вслед. Мать открыто, по-свойски, говаривала ей:
— Окрутила бы моего Алешку!
Уж очень ей хотелось, бедной маме, чтобы Алеша стал зубным врачом.
Алеша улыбнулся и прибавил шагу.
Он знал, к кому идет. Начинай с друзей! Правда, из-за Анки у него друзей как-то и не было… Никого, кроме самоуверенного и заносчивого Степана, к которому он спешил. В тот момент Алеше нужен был как раз такой друг, как Ящик. Еще в школе физкультурник сказал Степану, низкорослому и широкому, будто квадратному:
