Другое дело, что шиковать было особо не на что — юнкера приравнивались по содержанию практически к обычным солдатам. «Ели чрезвычайно скромно, — вспоминал Деникин, — так как наш суточный паек (около 25 копеек) был только на 10 копеек выше солдатского; казенное обмундирование и белье получали также солдатское, в то время плохого качества. Большинство юнкеров получали из дому небольшую сумму денег (мне мать присылала 5 рублей в месяц). Но были юнкера бездомные или из очень бедных семей, которые довольствовались одним казенным жалованьем, составлявшим тогда в месяц 22>1/2 (рядовой) или 33 копейки (ефрейтор). Не на что было им купить табаку, зубную щетку или почтовые марки. Но переносили они свое положение стоически».
Начальник училища генерал Дмитрий Шуваев приказал распахать территорию бывшего манежа, находившегося через дорогу от училища. И с тех пор юнкера получали на завтраки, обеды и ужины овощи, выращенные собственными руками. Генерал был, вероятно, самым деятельным из начальников училища, именно при нем здесь были открыты собственная электростанция, большой крытый манеж, лазарет (потом на месте училища квартировал Киевский обком КПСС, ныне — Центризбирком Украины).
Следует заметить, что и политические веяния не обходили стороной юнкеров. Поскольку возрастной ценз среди них не был особо ограничен (в Киевском училище маршировали юнкера и под 30 лет), то туда пробирались, изменив документы, бывшие студиозусы, изгнанные из вузов за участие в студенческих волнениях либо просто за политическую неблагонадежность. Естественно, туда же они несли идеи, литературу, да и сами юнкера — живые люди, прекрасно понимали, что творится в таком крупном городе, как Киев. Попытка же закрепостить умы за «железным занавесом» стен училища принесла лишь обратный эффект.
Неудивительно, что к началу революционных событий русское офицерство, сильно разбавленное разночинцами, уже подошло «идейно подготовленным». Как писал сам Деникин: «Недостаточная осведомленность в области политических течений и особенно социальных вопросов русского офицерства сказалась уже в дни первой революции и перехода страны к представительному строю. А в годы второй революции большинство офицерства оказалось безоружным и беспомощным перед безудержной революционной пропагандой, спасовав даже перед солдатской полуинтеллигенцией, натасканной в революционном подполье».
Сам Антон Деникин, произведенный после двух лет обучения в унтер-офицеры, выбрал вакансию во 2-ю Артиллерийскую бригаду, дислоцирующуюся в городе Бела Седлецкой губернии. 4 августа 1892 года он получил офицерские погоны с содержанием в 51 рубль в месяц и единственный раз в жизни надрался от радости до умопомрачения. Русская армия и рюмка всегда шли рука об руку.
