Во-первых, эта характерная особенность прусской государственности, которая давала ей особенную гибкость и эластичность, особенность, которую Пруссия использовала лучше других государств, а именно: не только покорять чужие земли и население, а после покорения также успешно их ассимилировать и интегрировать.
Второе же — это благосклонность обстоятельств: нестабильная, в определенной мере непостоянная международная конъюнктура сил, которая для политики смелых нападений и быстрых перемен направлений, присущей Фридриху (и, что меньше вспоминают, оставшейся такой же при его первых наследниках) представляла более чем благоприятный шанс.
К первой особенности мы подробно вернемся в конце этой главы, где будем рассматривать проблематику второго и третьего разделов Польши. Вторую особенность однако следует постоянно иметь в виду, чтобы понять успехи Фридриха Великого, а не только в изумлении качать головой. Пруссия в своем возникновении и в подъеме до великих держав всецело является дитем европейской эпохи между Вестфальским миром и Французской революцией. Ни при каких иных обстоятельствах такое государство, как Пруссия, не смогло бы сделать такую неслыханную карьеру. Эту эпоху можно назвать возрастом полового созревания европейской политики силы, возрастом диких порывов и сумасшедших проделок. В это время соотношения сил в Европе менялись столь калейдоскопическим образом, как никогда прежде и никогда после этого. До этого в Европе, тоже в течение полутора столетий и вообще примечательно похоже на сегодняшний день, было только две действительные силы, в открытые или скрытые длительные конфликты которых должны были встраиваться все другие: Габсбурги и Бурбоны. После этого, по окончании наполеоновского кризиса вплоть до первой мировой войны, Европа жила в стабильной, тщательно удерживаемой в равновесии системе пяти сил. Но между 1648 и 1789 годами Европа напоминала зал игорного дома. Континент в течение 140 лет напоминал биржу держав, на которой непрерывно менялись курсы. Постоянно где-то велась война. Война в эту эпоху была почти нормальным состоянием, разумеется (благодаря военной революции, которую мы описали в предшествующей главе) более или менее сносным нормальным состоянием, в котором мирные граждане выживали почти как в мирное время. Войны вели только армии. То, что провинции и страны меняли своих владык, при таком количестве войн не составляло ничего особенного, так же мало значило то, что возникала новая власть, а старая исчезала.
