- Я хочу, чтобы мои книги печатались и продавались! - твердо заявил я, потом, помедлив, добавил, слегка сбиваясь, - А голоса у меня нет, вернее есть, но ужасный, точнее - слуха нет, хотя нет, слух есть - на фоно-то я повторю любую мелодию... Короче, не получается у меня петь!
- Ничего, что голоса нет - теперь это и не нужно! Они там все безголосые - и ничего, поют же! - в стороне от тем литературных редактор мог говорить по-человечески, - Попробуй найти себя в чем-то другом. Ведь тебе лет шестнадцать, не больше?
Сходи на кинопробы...
- Я хочу стать писателем!
- Зачем? - пожал плечами литпалач, - А, вот оно что! Хочешь, чтобы и после смерти твое имя помнили? "Жизнь коротка, а искусство вечно?". Угадал? Мечтаем к вечности примазаться?
Так не выйдет! Даже если и опубликуешься - все равно забудут через пять лет. Теперь авторы переживают свои книги!
- Тем не менее, я стану писателем!
- Все может быть, - махнул рукой редактор, и повторил для самого себя иронически, - "Жизнь коротка, а искусство вечно...".
Выходя из кабинета, я спотыкнулся о порожек. Смешок за спиной... Вот гады, гады во всем, даже порожек специально оставили, чтобы начинающие авторы себе носы об пол поразбивали!
* * *
Обратная дорога чем-то походила на визит в редакцию. Настроение было отвратительное, автобусы - под стать всему остальному - ходили не просто плохо, а очень плохо! Уже сев в автобус, я долго слушал одно чихание упорно не желавшего заводиться двигателя. Ехали тоже то со скрипом, то со скрежетом...
Ну, еще бы! Пойти в редакцию четырнадцатого числа! Да еще в понедельник. Это в Америках плохие дни - пятницы тринадцатые. Темные люди! В этом веке несчастливое число - четырнадцать. Вот и война, которая разрушила старый мир, началась в четырнадцатом году. А что до дня недели так то всем на Руси известно, понедельник - день тяжелый. "Нам бы понедельники, взять - и отменить!"...
Снег смешался с грязью, ногами хлюп-хлюп, грязно, мокро и холодно одновременно. Кое-как я добрался до своей дачи. Дома, естественно, меня ждали очередные неприятности.
Микроволновка сдохла! - радостно сообщил Алиган, проследив по направлению моего взгляда.
Он, этот взгляд, застыл на груде подготовленной к "термической обработке" свинины. Я самолично поутру аккуратно нарезал мясо, вывалил в смеси трех перцев и соли, добавил уксуса... Мелко нарезанный лук красовался рядом - такой же сырой, как и утром, все в той же сковородке, вперемежку с постным маслом.
