— Раковые опухоли?
— Только так я могу описать их. Огромные, безымянные средоточия боли и яда. Злокачественные и разумные.
Талос кивнул:
— Души ложных богов, вероятно.
— Ложных, несмотря на то что они существуют?
— Не знаю, — сознался он.
Девушка вздрогнула.
— Там, где мы бывали раньше, даже вне света Астрономикона… те места всё еще хоть немного освещал маяк Императора, не важно, как далеко от него мы забирались. Можно было различить тени и образы, скользящие в волнах варпа. Бесформенных демонов, плывущих сквозь жидкий огонь. Здесь я не вижу ничего. Дело тут не в том, чтобы найти дорогу в штормовом эфире, как меня учили. Здесь мне пришлось брести в темноту, нащупывая более спокойные пути, те, где ревущие ветра умолкали хотя бы на краткий миг.
На какой-то миг Талоса поразило сходство ее ощущений и его собственных, пережитых в те секунды, когда он погружался в видения.
— Мы у цели, — сказал он. — Ты хорошо справилась.
— Я почувствовала кое-что еще. Почти незаметное. Некие сущности, теплее, чем варп вокруг них. Как будто глаза, следящие за мной, когда я подводила корабль ближе.
— Нам стоит беспокоиться о них?
Октавия пожала плечами:
— Понятия не имею. Это лишь одно из тысячи проявлений безумия.
— Мы добрались. Вот что имеет значение.
Между ними снова повисла тишина. На сей раз ее нарушил Талос:
— Когда-то, очень давно, у нас была здесь крепость. Замок из черного камня со шпилями, корчащимися, словно в пытке. Крепость привиделась примарху однажды ночью, и он согнал сотни тысяч рабов, чтобы построить ее. Это заняло почти двадцать лет.
Он замолчал. Октавия смотрела на бесстрастную череполикую маску его наличника, ожидая продолжения. Талос вздохнул, и вокс превратил его вздох в рычание.
— Внутреннее святилище называлось Галереей Криков. Кто-нибудь уже говорил тебе об этом?
Октавия покачала головой:
— Нет, никогда.
— Галерея Криков была метафорой в своем роде. Мучения бога, отображенные в крови и боли. Примарх хотел переделать мир вокруг себя так, чтобы картина греха в его разуме соответствовала окружению. Стены были из плоти — люди, сплавленные воедино и превращенные в архитектурные сооружения. Магия поработала там не меньше технологии. Полы были покрыты ковром из живых лиц, о сохранности которых заботились сервиторы-кормилки.
Он покачал головой. Воспоминание было слишком сильным, чтобы когда-нибудь поблекнуть.
— Вопли, Октавия. Ты никогда не слышала таких звуков. Они кричали, не переставая. Люди в стенах плакали и протягивали руки. Лица на полу всхлипывали и заходились визгом.
