И Вера искренне делила со мной то, что не передается словами. Пожалуй, только дыханием. И еще торопливым стуком сердца. Запахами. И еще...
Нам обоим нравился вкус ее влаги, кисленький вкус тропических фруктов, от которого шерсть - дыбом. Интимнее не бывает.
А потом она уходила домой, к мужу, искренне переживая, что всегда опаздывает.
Вот эти ее искренность и убедительность во всем кошмарно терзали мое воображение.
Я начинал сомневаться в том, в чем двое любящих сомневаться не должны. Любовь моя все больше напоминала муку. (Кстати, любовь для меня давно уже неразрывно связана с печалью и мукой. Почему? Это интересный вопрос, хотя для меня важнее, что это непреложный факт.
Почему же тогда я искал (оказывается - искал!) любовь, которая, согласно странному закону, пронизывающему вещество вселенной, должна обернуться печалью и мукой?
Да потому что любовь еще как-то связана и со счастьем. Тот, кто творил всемирные законы, был или умен, как я, или дьявольски небрежен. Опять же - как я. Он был очень похож на меня.)
Вот почему долго так продолжаться не могло.
- Вера, что значит «я замужем» и что значит «я люблю тебя», меня то есть? Это не допрос, как ты понимаешь. Это просто вопрос моей жизни и смерти.
Я даже не заметил, что выражаюсь пафосно, словно клоун, потому что все мои силы были сосредоточены на том, чтобы как можно небрежнее затеять разговор, значивший для меня совсем немало. Точнее, слишком много.
Она лежала на моем плече, а я поглаживал ее живот. Странно: я легко представлял ее беременной, но не вообще беременной, а носящей моего ребенка. Я даже физически ощущал ее тугой, набухший животик, поглаживать который мне было бы невероятно сладко. Да, это была моя женщина.
- Не ставь вопрос так остро. Я еще не готова.
- Не готова к чему, Вера? Ты не знаешь, любишь меня или нет?
- Люблю.
- Ты не готова сказать об этом мужу?
- Не готова. Он не заслужил такой лютой казни. Да, он оказался обычным, серым человеком. Но мы вместе столько ждали ребенка, даже имена придумали, для девочки и для мальчика. Мы как-то вынянчили наше будущее. Оно не такое уж блестящее, но оно симпатичное. В нем вполне уютно. И... оно с нами сегодня. И тут врываешься ты, такой яркий, ядерный...
- Ты хочешь сказать, я разрушил ваше будущее? Ты так ставишь вопрос? Мне казалось, я предложил другое будущее - тоже, может быть, не супер, но самое лучшее для нас с тобой. Я думал «я тебя люблю» - это и есть ключ к будущему. Других ключей у меня нет.
