–
Мальчик мой, горе мне, не поранился ли ты?.. Милый, я знаю, как она тебя любит. Она каждый день молится о тебе. Я видела ее, но у меня смелости не хватило подойти. Мы же из другой жизни, милый. Пусть она меня запомнит такой, как тогда, на первом курсе, со студенческим билетом в руках. Пусть запомнит нас по фотографиям. Но это пока – пока ты ко мне не вернешься. Тогда воспоминания оживут. Держись, мы все с тобой, хоть и далеко. Нашими молитвами Бог убережет тебя. Для него ведь нет расстояний. Ему все равно, что ты там, а не здесь. И мне все равно, ты всегда со мной.
Сохранено в черновиках
* * *
12 марта 2008 года
Сегодня ты чувствуешь себя на удивление хорошо. Проснулся около двенадцати и сразу же увидел солнце. Такой хороший теплый день, не предвещающий ничего дурного. Сегодня даже ничего особенно не болит. Хотя, вполне вероятно, ты просто не чувствуешь – вчера врач делал какие-то уколы. Один болючий, а про второй сейчас ты уже и не вспомнишь.
Раньше ты следил за тем, что тебе дают, всегда спрашивал, а они охотно разъясняли. Хорошие люди, выбрали своим делом лечить. Да не просто лечить, а лечить таких, как ты. Здесь ведь, понимаешь, есть разница.
И вот в этот день у тебя иммунитет. Игра слов. Парадокс.
В такой день ничего плохого не может случиться.
В такой день можно без опаски вспоминать юность.
Как глупо ты поначалу пытался обратить на себя ее внимание. На первом курсе у вас были занятия по истории – всем курсом, в большой поточной аудитории. Преподаватель – харизматичный, довольно интересный высокий мужчина, на все, видимо, имевший свою точку зрения. Но при этом он не брезговал слушать то, что говорили выскочки курса. Тогда как умные ребята по инерции отмалчивались. В среднем эти занятия носили развлекательный шутовской оттенок.
И вот однажды, когда Маша старательно записывала хронологию очередного передела мира, вызванного экономическими обстоятельствами, ты снова засмотрелся на нее – сосредоточенную, в окружении бессменных подружек. Очень красивую. Нужно было срочно обратить на себя ее внимание. Можно было, конечно, выкинуть какую-нибудь дурацкую шутку, например выкрикнуть что-то по обыкновению местных клоунов. Но тебя бы не поняли. Скорее это вызвало бы не заинтересованное внимание, а пресное недоумение.
И ты решил публично продемонстрировать свою вовлеченность и заодно эрудированность.
– Павел Петрович, а вы знаете, что по этому поводу говорил Бродский?
– Нет, расскажите нам, пожалуйста.
