«Это бред», — решил Сталкер. «Алкогольное размягчение мозга. Откуда она может знать, что именно Мишка будет её партнёром?» Голос из подсознания вопил: «Отговори её! Или скажи, что она не подходит — например, по возрасту». Но первый голос не соглашался: «Кретин! Ты пропустишь свой единственный шанс! Да по всему она более чем подходит! Она рождена для этой роли!».
«Рождена?» — удивился Сталкер. И вспомнил вдруг собственные слова: «Это нельзя сыграть — это должно быть в ней!»
«Рождена? Должно? Быть? Бред, это просто какой-то бред!»
Внезапно тот внутри Сталкера, который был против, громко и отчётливо спросил Володиным голосом:
— Ника, а годков тебе сколько? Семнадцать-то хоть будет?
— Восемнадцать. Через три месяца, — сказала она равнодушно.
— Родители есть? — не унимался Тот, Который Против. — А вдруг они увидят тебя в этом фильме?
— Ну, отцу я сама отошлю кассету — пусть подрочит.
— Володька, ты с этой пьянкой совсем долбанулся! — зашипел ему в ухо Федя. — Ты её что — отговариваешь?
У Того, Кто Был «За», появился союзник.
— Не знаю, — Сталкер потер лоб. — Не знаю. Наверное, я отупел.
— Вот уж точно — тупее некуда! Я её искал по всему городу, последние деньги спустил на взятки гаишникам, а этот мудила нажрался и давай морали читать!
— Да, Федя, ты прав. Это просто припадок прекраснодушия вперемешку с идиотизмом.
Тот, Который Был Против, уходил обратно в чёрную глубь, на ходу заметая следы.
— Федя, сходи, пожалуйста, за закуской, — попросил Сталкер. — А мы пока побеседуем.
И, едва за Федей закрылась дверь, скомандовал чужим, странным голосом:
— Снимай трусы.
А после швырнул её на «траходром» и взял с исступлённой, животной яростью изголодавшегося самца. И, кончая, увидел бездонную пропасть в её голубых, словно небо, глазах. И понял, что в этот момент колесо получило огромнейшей силы толчок, и его уже не остановить.
Прошла неделя, длинная, скучная и скупая на решающие события. «Солдатскую любовь» заклинило — после того, как Сталкер самоустранился, заявив, что лучше будет терпеть материальный, чем моральный ущерб, фильм стал превращаться в этакий «порнодолгострой», обещая по своему завершению в далёком будущем явить миру редкостную скучищу. Юрке удалось-таки со скрипом организовать съёмку двух с половиной сцен, но Мишка со Светкой опротивели друг другу настолько, что это было заметно как невооруженному взгляду, так и бесстрастному оку камеры. Гриша сначала бесился, потом впал в депрессию, а после — в своего рода моральный коллапс и в этом состоянии встретил рождённый под пером Сталкера сценарий без воодушевления, но и без негатива. И даже достал столь нужный для съёмок настоящий «макаров». Основным аргументом послужила фраза, которую ему хором проорали Федя и Сталкер — один в правое ухо, другой в левое — «мы что, дырки от пуль в двери дрелью сверлить будем?» Аргумент оказался неотразимым, ибо дрель пришлось бы покупать в магазине, а «Макаров» можно было за флакон арендовать у Федорчука.
