Откуда ни возьмись снова появилась кошка. На сей раз она даже мяукнула, почти приветливо, в упор глядя на Машу совсем не по-кошачьи красными глазами.
Болотина тем временем совсем успокоилась. Мрак сгустился, став почти чернильным.
– Как тут чего доставать? Не видно ж ни зги… – пробурчал Морозов, вновь становясь прежним. – Фокин, давай ракеты. Видишь, пригодились. Игрунов, берись за костёр. Товарищи маги, вы сказали, что тросы с кошками понадобятся?
Игорь кивнул.
– Мы поможем тянуть. Одною кошкой тут не справишься.
– Хорошо ещё, что недалеко от тропы, – подала голос Маша. – Игорёха, держи этого чудла. Я тела нащупаю. Эх, эх, пошли, что называется, по грибы…
– А остальные-то где? – мрачно осведомился лейтенант. – Не показал ваш поиск?
Игорь покачал головой.
– Если этих двоих вытащим – то и на след остальных выйдем, товарищ Морозов. Это уже куда проще, чем большой поиск, да ещё с таким чудом-юдом под боком.
– Здесь, – Маша зажмурилась, ткнув пальцем в чёрное блестящее окно воды среди вспухших, словно нарывы, моховых кочек. – Забрасывайте кошки. Игорёна, наводи. Я её держать стану.
– Её? – удивился Игорь.
– Это… она, – почему-то без тени сомнения отозвалась Маша.
Разведённый умелыми руками бывших армейских разведчиков костёр ярко пылал, горели специальные факелы – даже они нашлись в хозяйстве у рачительного Ивана Степановича Скворцова, непонятно, по каким фондам выбитые, по каким лимитам проведённые…
Теперь тела Маша видела как никогда отчётливо. Двое мужчин. Н-да, не иначе как баб до последнего прикрывали… фронтовики небось…
Сверху спускались якоря-кошки, светились мягко-янтарно. Игорь работал филигранно. Именно наводил, аккуратно заводя лапы якорей куда следует.
А где ж чудовище-то? Не померещились же им с Игорёхой пятнадцать по Риману и почти двадцать по Чикитскому?
Не буди лихо, пока спит тихо, успела она подумать, прежде чем перед глазами вспыхнуло новое солнце – магический удар был нанесён мастерски, по всем правилам. И тянул самое меньшее на десятку по всё тому же Риману. Чистая сила, без каких-либо изысков. То, что как раз и учили отбивать, что она впервые – по наитию – сделала ещё на фронте, как раз в Померании, когда вокруг всё рвалось и горело, а немцы шли в своё последнее, самое отчаянное контрнаступление.
Среди болотной тьмы и мглы, в глубине, под слоем застывшей воды, подо мхом, под кочками и корягами, под корнями низких примученных сосенок – шевельнулась, ожила и оконтурилась призрачным огнём человеческая фигура. Развела руки в стороны, оттолкнулась от дна и упрямо, не останавливаясь, без удержу полезла вверх, словно отвечая на зов.
