– Эх, будь я не теоретиком…
– …А практиком краткосрочного прогнозирования, сиречь гадания, – подхватила Машка.
– Не нравится мне Заречье, – Игорь всё вглядывался в сгущающийся сумрак, быстро поглощавший луга и опушки.
– Мне тоже, – призналась Маша. – А чем – сказать не могу.
– Вот зачем здесь теоретики? – тоскливо осведомился Игорь. – На кой Отец нас сюда отправил? Здесь ни частные решения, ни даже общие не нужны.
Машка поправила воротничок платья, словно невзначай коснулась серебряной цепочки. Игорь заметил, что она нет-нет да тронет странный оберег Арнольдыча. Словно ответа спрашивает. А может – просто спокойнее от того, что знаешь: декан лучше понимает, что к чему. Была бы серьёзная угроза – неужто не сказал бы.
…Так и разошлись, ничего не увидев, встревоженные и недовольные сами собой.
Но прошла ночь субботы, и воскресенье минуло, и не случилось ничего плохого. Игорь поправил крышу, Маша управилась с огородом, во всех подробностях порассказали родным и соседям про московскую жизнь, «что там продают», и наутро, в понедельник, надев всё самое лучшее, нацепив награды, которые вообще-то в Карманове носить было не принято, только по большим праздникам – отправились в горисполком.
Маша в том же синем форменном платье; на правой стороне груди – белый «поплавок» институтского значка и орден Красной Звезды, слева – целая колодка медалей, среди которых выделяется «За отвагу» со старым пятибашенным танком, каких теперь уже и не бывает. Игорь – в военной форме без погон, сапоги сверкают, и ордена в ряд – две «Славы», не хухры-мухры. Жаль, жаль, что война кончилась, третьего не успел получить, мелькали порой тщеславные мысли. Игорь себя, конечно, одёргивал, мол, как это «жаль», сколько людей бы погибло зря! – а всё равно до конца прогнать не мог. Так уж хотелось собрать полный орденский прибор! Ведь не за так же их дают, не абы кому вешают!
Под горисполком пошло здание бывшей городской управы. Игорь помнил, как мама ворчала порой, что, мол, при царе и градоначальник, и полицмейстер, и земские выборные, и школьное начальство – все помещались в одном месте, всем двух этажей вполне хватало, а теперь и горкому партии своё, и горздраву, и отделу милиции, и горторгу с гортопом, и каких ещё только «горов» не напридумывают – всем отдельный дом подавай, да чтобы на главной улице!
– Документы.
Открылись двойные двери с бронзовыми старорежимными ручками, и там за барьерчиком с пузатыми балясинами обнаружился молодой милиционер. Белая рубаха, ремень, портупея, кобура, да не пустая. Отродясь в исполкоме никакой охраны не водилось. Лицо незнакомое, молодое. Не воевал парень.
