И словно в ответ на его мысли на правом берегу гулко застрекотал пулемет. «Нет, сидят гады. Разве они уйдут!»
— Мальчик, не скажешь, где тут штаб разместился? — отвлек Ивана от размышлений женский голос.
У калитки стояли две девушки, почти девчонки, самое большее — года на два старше Ивана. Одна из них, та, что задала вопрос, — невысокая, полная, глаза бледно-голубые, почти бесцветные, нос вздернут, — была одета в полинявшее ситцевое платье и держала в руках пузатую хозяйственную кошелку. Другая — высокая, тонкая, похожа на грузинку: нос с горбинкой, влажные карие глаза, черные волосы собраны на затылке в короткий пучок — была в посеревшей от пыли кофте и черной помятой юбке.
«Что за птицы? — разглядывал их Иван. — На хуторе я таких не встречал. Наверно, пришлые. «Мальчик» — это только в городе так называют ребят».
— А зачем вам штаб? — спросил он.
— Нужен, если спрашиваем.
— Откуда будете-то?
— Из города.
— Это я и так понял, без объяснения.
Девушки переглянулись и почему-то засмеялись.
— Кто такие? — продолжал Цыганков строгий допрос.
— Меня зовут Катей, — сказала толстушка, — а ее — Тоней.
— Так, значит, штаб вам нужен? А может быть, показать, где танковый корпус стоит? Или артполк? — Иван откровенно посмеивался над незнакомками. — Или вам оперативную карту достать?
Потом не выдержал, сорвался с вежливого тона:
— Катитесь-ка вы отсюда подальше, пока к лейтенанту не отправил.
Девушки смутились, переглянулись, пожали плечами и побрели по улице. А Иван смотрел им вслед и размышлял: «Подозрительные какие-то… Может, и впрямь сообщить, куда следует?»
Подруги были уже далеко, но Цыганков расслышал, как Катя, смеясь, сказала:
— Вот и попались сразу! И как это у меня вырвалось: мальчик!.. Вот он и догадался, что мы городские. А сообразительный этот рыжик, правда?
Цыганков так и не решил, как ему поступить: прибежал Кошелев. Он, видно, тоже встал недавно. Вон как на щеке отпечаталась пуговица от подушки. На зубах вкусно хрустел малосольный огурец, от Пашки пахло укропом и ржаным хлебом.
— На, подзаправься, — он вынул из-за пазухи большой огурец, отломил кусок от горбушки и протянул Ивану. — Новый план есть. Закуси — поговорим.
Ребята присели на скамейку, и Пашка начал развивать свой план:
— Сколько можно сидеть без настоящего дела? Ждать, пока снова позовут? Сколько времени утечет? А то, чего доброе, лейтенант подумает, что мы просто струсили, поэтому и на глаза не показываемся.
— Как не показываемся? — перебил его Цыганков. — Ивана Васильевича я каждый день вижу. Да и полковник несколько раз на улице встречался…
