Радостные выбежали Цыганков и Кошелев на улицу. И сразу же столкнулись с Покровским, Шестеренко, Михайлушкиным…
— Ребята! — позвал Иван.
Те не ответили, сделав вид, что ничего не слышат.
— Ну, здорово, что ли! — подошел к ним Иван и протянул руку.
Егор потянулся к нему, но Миша Шестеренко так посмотрел, что Егор тут же отошел в сторону.
— Да вы чего? — удивился Иван.
— Ничего. Не надо нас за дураков считать и за сетями посылать. Могли сразу сказать, в чем дело. Тоже — друзья!
— Вот что! — вспомнил Иван. — Так мы при чем? Мы же сами не знали.
— Ну и катитесь от нас, — разозлился Михайлушкин. — Подумаешь, герои! Секретики завели. Пошли, ребята, — позвал он остальных.
— Да ты что, взбесился? — двинулся к нему Кошелев. — За такие штучки…
— А ну дай!
— И дам!
— Попробуй!
— Ребята, ребята, бросьте вы! — успокаивал их Покровский.
Иван понимал обиду друзей. Но ведь, честное слово, они не виноваты. Да и не думали они скрываться от дружков. Так получилось. Армия. Служба. Крепкая дисциплина.
— Ну не злитесь, ребята, — примирительно сказал он. — Мы-то с Пашкой ни при чем. В следующий раз могут вас послать, и мы ничего не будем знать.
— Все равно друзья так не поступают, — еще не остыв, но уже более миролюбиво проговорил Михайлушкин.
— Так ведь дисциплина, — убеждал Иван. — А нам запретили кому-нибудь рассказывать. Эх, да бросьте вы! Не до этого сейчас! Немцы рядом…
Он повернулся и пошел к дому. Павел за ним. Остальные в нерешительности переглянулись и тоже двинулись за Цыганковым. Мир был восстановлен.
Через несколько дней, перед самым рассветом, Цыганкова разбудил гул автомобильных моторов. В одних трусах Иван выскочил на крыльцо. Вся улица была забита грузовиками и подводами. С других улиц тоже доносился шум. Шоферы расставляли машины по дворам. В Калач прибыла новая воинская часть.
Цыганков побежал за новостями к лейтенанту. Иван Васильевич уже давно не спал, был бодр и весел.
— Маловато нас было до сегодняшнего дня, — говорил он. — А теперь, тезка, пускай фашист только сунется. Вон какая сила теперь в Калаче. Кровавой юшкой гады умоются.
Мимо проскочила открытая легковая машина. Рядом с шофером Иван увидел командира с четырьмя «шпалами» в петлице.
— Это наш новый начальник гарнизона, — пояснил лейтенант. — Толковый дядя, говорят.
Иван еще плохо разбирался в этих воинских ступеньках — батальон, полк, дивизия, корпус. Прибыла большая часть. И если ею командует полковник, то, наверно, это полк. А, может быть, дивизия? Спросить об этом у Ивана Васильевича? Да разве он скажет?
