Последний самурай | страница 74

Миновала неделя. Я слыхала, дети не умеют сосредоточиваться. Что, господи боже, способно помешать ребенку на чем-нибудь сосредоточиться? К тому же Л у нас мономаньяк. Он вылетал из кровати в 5:00 утра, надевал четыре или пять свитеров, шел вниз за своими восемью маркерами и брался за работу. Где-то в 6:30 он мчался наверх доложить об успехах и махал у меня перед носом фломастерной страницей, и я, кто критикует родителей, которые отмахиваются от детей всякими «отлично, отлично», бормотала Отлично отлично, а затем, обезоруженная этой сияющей мордочкой, задавала вопросы. Пару часов вверх-вниз по лестнице бегали слоны + наступало время вставать.

Миновала, как я уже сказала, неделя. В один прекрасный день я на пару минут бросила печатать, чтоб почитать Ибн Баттуту[68], + подошел Л и просто посмотрел. Ни слова не сказал. Я понимала, что это значит: это значит, что, невзирая на все свои благие намерения, я не очень-то хорошо себя веду. И я сказала: Объяснить тебе? И естественно, он сказал, что объяснить, и вся процедура повторилась, и я дала ему почитать маленькую сказку про зверей из «Калилы и Димны». Теперь по вечерам я подбирала ему и записывала двадцать слов из обеих книжек, чтоб он не скучал в 5:00 утра.

Миновало четыре дня. Я старалась следить за собой, но это удается не всегда, и в один прекрасный день я полезла что-то проверять в Книге Исаии. Я достала Танах и подошел Л и посмотрел и этого хватило.

Читаю «Учим кану — ПРОСТОЙ метод!!!» Л читает «Джок в вельде»[69].

Воображаю, как стану объяснять все это ребенку.

Ничего не получится.

Миновала неделя, наступил солнечный ветреный день. Бледно-зеленые почки на голых черных ветвях. Я думала, мы подышим воздухом, но ветер слишком кусался.

Сели на Кольцевую, поехали против часовой стрелки. Я все сочиняла систему, которая объяснит кану (не говоря уж о сильно покалеченных остатках 262 кандзи, когда-то мне ведомых, не говоря уж о 1945 общеупотребительных в Японии кандзи, не говоря уж об осколках грамматики, почерпнутых из «Кандзи для начинающих» и «Хрестоматии по японской каллиграфии»). Л читал 24-ю песнь «Одиссеи». Беда не в беде со словарем, а в том, что Л хуже горькой редьки надоела Кольцевая.

Спустя пару часов я принялась листать газету. В газете было интервью пианиста Кэндзо Ямамото, который приехал в Великобританию с концертами.