Две таблетки акамола и постель — вот всё, к чему я стремилась. Полчаса отдыха, пока лекарство снимет боль от моей встречи с асфальтом, а потом — пообещала я себе — в путь! Выручу Макса, утешу Газету, освобожу Душку от должности сиделки, убью дракона и наведу в мире порядок.
Голова тяжело лежала на подушке и болела. Почему я не рассказала папе о том разговоре с Сарой Курт? Зачем стерла его из памяти телефона? Может быть, из-за неприятного едкого вопроса, заданного в конце?
Имя «Сара Курт» вытащило из памяти то, что я хотела забыть. Когда Шамир спросил о ней, я вспомнила наш с ней разговор во всех деталях. Был вечер. Я сидела на кровати, утомленная долгим днем в Культурном Центре, насыщенным Сюзаниной энергичностью. Зазвонил телефон, и я безучастно ответила. Женский голос на мелодичном английском языке значительно провозгласил: «Алло! Я говорю из Массачусетса, Америка. Могу я поговорить с господином Райхенштейном?»
«Он здесь больше не живет, хотите ему что-нибудь передать?»
Женщина на другой стороне земного шара не ответила. Затем:
«Нельзя ли поговорить с госпожой Рут Райхенштейн?»
«Это не ее дом».
«Я знаю, что это не ее дом. Но она не отвечает на звонки. Я подумала, может, она у вас… Говорит Сара Курт из юридической конторы „Курт энд Ко“. Как дела?»
Ох уж эта американская фамильярность!
«Спасибо, что вам нужно?»
«Мне нужен ваш дедушка, как мне с ним поговорить?»
«О чем?»
«Бизнес. Мой клиент, человек очень серьезный, хочет побеседовать с господином Райхенштейном. Он хочет предложить ему выгодную сделку».
«Оставьте свой телефон. Я ему передам», — сухо сказала я.
«Послушайте, дорогая, как вы сказали, вас зовут?»
«Габриэла».
«Габриэла… — она покатала мое имя на языке, как горячую картофелину. — Дайте мне, пожалуйста, номер телефона вашего дедушки. О’кей? Это важная сделка, которую он не должен упустить».
«Нет».
«Чего вы боитесь? Это всего лишь номер телефона, а не банковский счет».
«Я дам вам номер телефона моего отца. Поговорите с ним».
«Ну, хоть так… — она повторила номер сладким голосом. — Спасибо, дорогая. Не хотите ли узнать, как дела у вашей мамы?»
Этот вопрос, заданный в конце очень странного трансатлантического разговора, застал меня врасплох.
Я положила трубку.
