— Она очень красива, — сказал он и опять уставился на меня. Потом протянул к картине длинную руку. — Она меня очень, очень интересует!
— Жаль, но я не думаю, что она ответит вам взаимностью. Эстер Кеслер погибла. В Холокосте.
Это его не смутило.
— Да… — протянул он тоном врача, обнаружившего у пациента подозрительную сыпь. — Очень красива… Похоже, что среди женщин вашей семьи красота передается по наследству.
— Дедушка говорил, что эта картина написана в начале века, Эстер было лет шестнадцать… Он говорил, что она была красавицей и сводила с ума парней Вены, — я открыла дверь. Несмотря на комплименты и лесть, время его истекло.
— Габи, у вас тут редкая коллекция. Меня особенно интересуют женские портреты. Вы могли бы немало заработать на этой сделке…
— Это не мое дело, — оборвала я его.
— Поговорите с дедушкой, — Топаз никак не желал отцепиться. — Эта выставка будет кочевать по крупнейшим столицам мира! Вы понимаете, что это значит?! Повлияйте на дедушку. Я уверен, что вы можете это сделать…
Его слова были не лишены логики. Вот только сам Топаз не был похож на спасителя дедушкиной коллекции. Он производил впечатление мошенника, который, выждав удобный момент, скроется с картинами или деньгами.
— Поговорите с дедушкой сами. На меня не рассчитывайте!.
— Не будьте так циничны! Мы сейчас говорим об очень больших деньгах. В данный момент в этой квартире находятся красивые, впечатляющие картины, ценность которых не определена. Но, как только коллекция попадет на международную выставку, цена картин сразу подскочит. Когда Алексей-Лев Левински организовал выставку «Венская красота» и познакомил публику с Зуциусом, цена представленных там картин взлетела до небес! Вы представляете, сколько стоит сегодня, после выставки Левинского, картина Зуциуса? Вы ведь слышали о Пауле Зуциусе? — Глаза Топаза взволнованно заблестели.
— Нет. Но могу вас заверить, что он тоже обо мне не слышал, — я широко зевнула.
— Вы сказали, Зуциус? — Душка, бодрый, как утренняя птица, выглянул из кухни. — Пауль Зуциус? Я от него тащусь…
— О! Наконец-то нашелся понимающий человек! — Лицо Топаза озарилось. Он улыбался Душке так, будто нашел брата, потерявшегося в густом лесу. — Зуциус — гигант! Оригинальный, дерзкий и сердечный в одно и то же время. Его мягкие линии, пьянящие краски, поклонение красоте… В конце двадцатого века Зуциус был для Вены как порыв свежего ветра.
— Он же всегда рисовал женщин, правда? Очень молодых и очень красивых женщин. До боли красивых…
