После всех признаний и раскаяний, которые ему невольно приходилось делать в докладе, последняя фраза вдруг показалась Паникратову такой же жалкой попыткой оправдаться, как ссылка на неудачную осень.
За спиной звякнула дверца печки, несколько раз стукнула кочерга. Паникратов обернулся. Выцветшие глаза Акимыча уставились на него выжидательно.
— Эх! Заработались, вижу, Федор Алексеевич, — сочувственно произнес старик.
— Заработался, Константин Акимович. Не различу, где правда, где кривда.
Старик, увидев, что секретарь райкома расположен к разговору, с готовностью поставил в угол кочергу.
— Правда — это сила. Давно где-то было писано: силен волк — задавил овцу. Прав, значит, волк — не попадайся на глаза ему, дура!
Но Паникратов махнул рукой: «Иди!» Константин Акимович огорченно взглянул на его усталое лицо и, покачав головой, вышел.
Паникратов снова сел за стол и вычеркнул то, что написал о неудачной осени. Подумал о Трубецком и Родневе. «Факт-то был: Трубецкой оскорбил райком, Роднев защищал приятеля. Прикрывать мне их, что ли?» — решил он.
За несколько дней до открытия конференции к райкому подъехала легковая машина. Паникратов через полузамерзшее окно увидел, как из нее вышел сутуловатый, похожий на сельского учителя человек в меховом полупальто.
— Так, так, — произнес Паникратов, — значит, Воробьев!
И пошел встречать приехавшего.
У Паникратова в обкоме было много друзей, которые верили в него. Но были и недоброжелатели. Поэтому он только внешне держался равнодушным — не все ли равно, кого обком пришлет на конференцию?
Оказалось, что приехал заведующий отделом партийных, профсоюзных и комсомольских организаций — Воробьев. Это был и друг Паникратова и его противник.
Двадцать с лишним лет назад в деревне Коташиха, в сорока километрах от районного центра, вспыхнул пожар. Загорелось правление колхоза, бывший дом кулака Обухова. Паникратов, в то время двадцатилетний парень, бросился к конюшне, отвязал лошадь и, как был, босой, в исподней рубахе, поскакал в Кузовки. За деревней кто-то по нему выстрелил, но промахнулся… В Кузовках, в райкоме комсомола, Федора встретил дежурный — круглоголовый, с торчащими ушами паренек Илья Воробьев. С этого и началось их знакомство.
Илья Воробьев во многом помог тому, чтобы Паникратова отправили на курсы трактористов. Потом жизнь их развела. У Паникратова путь шел через мастерские МТС до кабинета первого секретаря райкома, у Воробьева — через комсомольскую работу до заведования отделом обкома партии. Встречались они не часто, но когда встречались, не могли не вспомнить прошлого и относились друг к другу не как обычные знакомые.
