Я взобрался на холм к Гребню-Подкове. Единственным ровным местом оказался круг, расчищенный фазаном аргусом для своих танцев; на этой-то танцевальной площадке я и устроил ночлег. Смазывая лицо жидкостью от комаров, я слышал, как по долине разносятся протяжные вопли Гарольда.
Меня разбудил сильный треск деревьев внизу, возле ручья. Такой тарарам могли поднять только слоны, и я внезапно почувствовал всю свою беззащитность. Оказывается, я разлегся на самом виду, прямо на пути у любого животного, которому вздумалось бы подняться на холм. Пришлось поспешно собрать пожитки и при свете крохотного фонарика двинуться на поиски более надежного ночлега. Склон холма был настолько крут, что слоны вряд ли могли туда взобраться, поэтому я и устроился там у подножия небольшого дерева. А чтобы не скатиться с крутого склона во сне, я оседлал дерево и лег головой вверх по склону. Но не успел я уснуть, как почувствовал, что кто-то толкает меня в ногу. Я брыкнул ногой и обнаружил нечто пугающе крупное. Животное оглушительно всхрапнуло и зашуршало прочь с каким-то не поддающимся описанию звуком, напоминающим трещотку. Я поспешно нашарил свой фонарик и в его тусклом лучике увидел, что в нескольких ярдах от меня громко фыркает огромный дикобраз. Сердито ощетинившись, зверь двинулся прямо на меня. Было ясно, что он не намерен сворачивать со своей натоптанной тропы только потому, что какой-то идиот разлегся на дороге. Я не захотел вступать с ним в прения по этому вопросу и торопливо отскочил в сторону, а он протопал мимо.
Я попытался уснуть еще раз, но круча, на которой, как мне казалось, ни одно животное не может удержаться, с каждой минутой превращалась во все более оживленное шоссе. Раскатистый треск внизу свидетельствовал о том, что именно сюда и направляется слон. Я быстро схватил свои пожитки и снова пустился наутек. Остановился на фазаньей танцевальной площадке, но ненадолго, потому что слон упорно пробивался вперед. Мой незнакомый запах в ночном воздухе показался ему любопытным, и он неспешно, но неотвратимо следовал за мной по пятам. В паническом ужасе я бросился в темноте джунглей к единственному известному мне месту, где был бы в безопасности: к дереву с корнями-подпорками, под которым я провел свою первую ночь в джунглях. Я боялся зажигать фонарик, потому что слон был слишком близко, но, к счастью, помнил дорогу достаточно хорошо — по крайней мере так я думал, пока не угодил в целый клубок ротановых побегов. Момент был неподходящим, чтобы выпутываться осторожно, и я, быстро осветив фонариком свой путь, ринулся напролом. Не обращая внимания на боль, я вырвался из пут и поспешно вскарабкался на холм к своему убежищу.