Я продолжаю смотреть на небо...
Каждый день становится неслучайным...
За окном апрель...
Если кончиком языка провести по нёбу...
И отныне мне не страшно услышать «нет»
Наша дорога становится слишком узкой...
Утро в росе...
Они связаны...
Да, черт возьми, вот так...
Склон обрывая, мы пальцы сбивали в кровь...
Знать о твоей агонии...
Все по воле Его...
Мы меняемся местами
Вот она стоит у воды, и на коже ее песок
Снайперское
Невнимательный школьник...
Не хочу
Вода. июль 2012
На безымянном правой...
Я пропустила жизнь сквозь этот год
Причисляясь к поэтам, не быть поэтом
Наступило время ноябрьских бабочек на траве
Я бы хотела носить в себе часть тебя
Все, что есть в обозримом будущем...
Я опять наклоняю земную ось
Они спят в пещере...
Библиография
Acknowledgements
Copyright information
* ==== *
***
Слишком яростно, слишком ясно начинаешь по ней скучать. Неслучайная сопричастность обостряется по ночам. Мысли множатся на виденья, поворачиваются вспять. Продолжение совпадений, не дающих спокойно спать. Это карма. Духовный голод по запретности общих тем. Ночь за ночью огромный город перемешивает людей. Люди встретились. Стрелки встали. Не смотри туда, не смотри, там змея начинает танец, поднимается изнутри, позвоночник послушной флейтой отвечает на этот зов… Слишком жаркое нынче лето. Время – спицами в колесо, слишком яростно, слишком ясно. Ты услышан – считай, спасен. Неслучайная сопричастность как всегда, объясняет все.
Просветление – лишь сноровка вырываться из круга дней. Бодхисаттва, татуировкой проступающий на спине.
***
Старшая жрица знает: закон жесток. Храм на холме над Римом от солнца бел. В храме огонь скрывается, как цветок. Я берегу огонь глубоко в себе. Старшая жрица знает: он был здесь. Был. После заката храм для мужчин закрыт. Где-то внизу ожидали его рабы, ночь опускалась на выступы римских крыш. Он говорил мне, что наша богиня – сон, он доставал из складок одежды нож… Он обещал мне: «Ты пэри, а я песок, я замету дорогу, и ты уйдешь». «Там, на востоке, – звал он, – лежит страна, скалы ее спускаются в темный Понт… Там, на свободе, ты сможешь сама узнать, как твой огонь заходит за горизонт в сизые сумерки… Рим – это вечный тлен. Все ваши храмы не стоят душистых трав…»
В храме темно. Песок заметает след.
Старшая жрица знает, что он был прав.
О тебе, пожалуй, не стоит писать ни строчки, потому как в словах обоим ужасно тесно. Поскорее бы время сдвинулось с мертвой точки. Что за точкой – мне доподлинно не известно.
