— А если бы не заправили? — спросила она.
— Чего гадать? Заправили же.
— Ну а если бы не заправили?
— Если бы да кабы... Если бы у бабушки были... — Карцев запнулся. — Если бы у бабушки была борода, она была бы дедушка.
— Мда-а... — вздохнула Лена и сняла руку с плеча Карцева. — Как-то я все это себе не так представляла...
— И меня тоже?
— И тебя...
Оба они замолчали. Подъем в гору становился все круче и круче. Карцев поглядывал в зеркало на Серегины фары. Надсадно ревели двигатели.
— Теперь я понимаю, почему ты никогда не хотел брать меня в рейс... — сказала Лена.
Карцев рывком переключил на нижнюю передачу, и двигатель завыл уже совсем в иной тональности.
— Тебе казалось — романтика трассы... — усмехнулся Карцев. — Тяжелый и благородный труд водителей междугородных перевозок. Ветер дальних странствий... Так, что ли? Как в журнале «За рулем»?
— Пожалуй, — согласилась Лена. — Не совсем, но что-то в этом роде.
— А оно так и есть. Чего же ты огорчаешься? Правда, это одна сторона медали. А ты вдруг увидела вторую... О которой знает только тот, кто сам ее носит.
— Послушай, а нельзя ли прожить без этой медали, одну сторону которой все время приходится скрывать?
— Да запросто! Вкалывай от звонка до звонка и не бери ничего в голову. Главное, чтобы ты ни в чем не был виноват... Хотят сжечь двенадцать тонн колбасы на свалке — да чихать тебе! Отравили озеро химикатами, загубили водоем с рыбой — а ты тут при чем?! Растеряли половину зерна на дороге — да гори оно огнем! Нет в Сибири свежих овощей и фруктов — ты, что ли, виноват в этом?.. Пусть про все это думает тот, кому по штату положено. А ты крути свою баранку и не нарушай правил уличного движения...
— Но есть же какие-то другие способы борьбы с этим!
— Какие?! — яростно вскинулся Карцев. — Статейку в «Крокодил» тиснуть? Карикатуру нарисовать? На собрании выступить? Жалобу написать? Это, что ли, способы борьбы?! Борьба — это действия! И я действую!..
— Я понимала бы, если бы ты действовал бескорыстно, — зло сказала Лена.
— Мои действия — это моя работа. А каждый труд должен быть оплачен. Я рискую всем — временем, которое мне никто не вернет, напарником, жизнью, машиной...
— Но машина ведь государственная! — крикнула Лена.
— А я для кого эти прорехи штопаю? Не для государства?!
Он посмотрел в зеркало, увидел огни Серегиной «шкоды».
— Давай, Сержик!.. Давай! Тащись, родимый...
А Серега в это время у себя в кабине пел фальшиво и хрипло:
— «От Москвы до Бреста нет такого места...»
