- А разница только в возрасте и цене, - улыбнулась школьница и на прощание выдула из жвачки пузырь. Пузырь лопнул, и дверь за ними закрылась.
Толя сел за стол и стал разглядывать Кисулины шмотки из сумки. Женя взялся за мою сумку. Миша за косметичку Гулливера.
- Сколько денег? - спросил Толя Кисулю.
- Не помню. Около тысячи двухсот.
Мы с Гулливером переглянулись. Значит, Кисуля уже троих успокоила по сто баксов каждого, да еще и успела сдать их «один за четыре». Ну, Кисуля!
Толя словно прочитал наши мысли:
- Высокий класс! Значит, успела снять троих клиентов по сто долларов и даже валюту сплавила один к четырем! А, Нина Петровна?
- Анатолий Андреевич, какая валюта! Это мои личные советские деньги. С тех пор, как участились ограбления квартир, приходится все ценное носить с собой.
- А ты не слышала, что участились ограбления на улицах? - спросил Миша.
- Я тебя умоляю, Миша!.. Ты же знаешь - общественным транспортом я не езжу, бываю только в приличных местах… Это все мои сбережения.
- А на книжке? - поинтересовался Женя.
Мы-то с Симкой-Гулливером точно знали, что у Кисули не меньше ста тысяч где-то имеется. Но Кисуле можно только соли на хвост насыпать.
- Женя! Какая книжка?! Откуда? Всем известно, что я страшная транжирка - люблю хорошо одеться, держу «котов»… О какой книжке идет речь? Это все мои сбережения.
- А презервативов столько зачем, Серафима Аркадьевна? - это уже Толя.
- А как же?! - Сима-Гулливер долго молчала и теперь ей жутко хотелось повыступать. - За границей нашей родины бушует СПИД, слыхали? Передается только этим… Ну, как его? Половым путем, извиняюсь. Так что мы идем рука об руку с нашим советским здравоохранением. И при очередных разборках, Анатолий Андреевич, я просила бы это учитывать самым серьезным образом.
- Серафима Аркадьевна, а ведь мы вас самым серьезным образом предупреждали, чтобы вы хоть к правительственным делегациям не цеплялись? - спросил Толя.
И я поняла, что нас в очередной раз отпустят с миром.
- Да я их в упор не вижу, Анатолий Андреевич! Я теперь вообще на государственный уровень не выхожу и все правительственные делегации мне до фени! Хотя и они тоже люди, и ничто им не чуждо…
- А кто сегодня договаривался с аргентинцами?
- Клевета, Анатолий Андреевич, клянусь вам, клевета. На Аргентину я даже не посягала! Ни одного аргентинца! Я к ним даже не приближалась… - передохнула и спросила так невинно-невинно: - Анатолий Андреевич, миленький, а как сделать так, чтобы и они ко мне не приближались?
