Он Игорь свет Всеславьевич молчит.
Спроговорит он Раков во второй заход:
— К тому ж тебя, зека, не жалуют студенты-промокашки,
И про тебя учителя худое слово молвят,
Дескать, ты странный, непонятный, подозрительный.
А кое-кто видал в тот незабвенный день,
Как ты в пятнадцать сорок пять захаживал в колледж.
Вопрос: не за стыпендией ли тысячной?
Он Игорь свет Всеславьевич молчит.
Спроговорит он Раков да по третьему заходу:
— Совпали пальчики — на сейфе точно те же,
Гляди в бумажку — вот те экспертизонька!
Он Игорь свет Всеславьевич ушам своим не верит,
Он Игорь свет Всеславьевич глазам своим не верит,
И смотрит сквозь туманну пленочку на заключение,
Конечно, липовой бумажки экспертизовой
(А в ней и подпись, и гербóвая печать имеются).
Вдруг удалого молодца ведь прорвало и понесло,
Он как тут начал плакать и слезливо причитать:
— Да и за что же вы меня, сиротку, давите?
Ведь отсидел я срок-то свой ещё порядочно,
А и нагнали на суде, а и простили,
Приплюсовали-от условные два годика.
А я-то порешил со етим злом завязывать,
И кореша мои, подельнички в разъездах вси:
А кто в тюрьме на нарах прохлаждаетси,
Кто Дасунь славит во чужих зарубежах,
Кто под могильною плитою в царстве пекельном.
А я ж не брал, не воровал, не трогал, не имел!
Поверьте, Онко Онкович, моей слезиночке…
Он говорит майор оперативный без утаечки:
— Ну вот, развел мне церемонию мокротную!
Не буду я тянуть резинку со волынкою,
А посажу покамест тя, мальца, во темную темницу,
Чтабы напомнить те же стены нунь Бутырские.
Авось опомнишься, тогда вернемся к разговору.
Отводит-провожает Онко Раков удалого,
Отводит-провожает Онко Раков молодца в темницу темную
И запирает самочинно дверь на ключик.
Сидит он Игорь свет Всеславьевич да час-другой,
Сидит и думу думает всё невесёлую, всё грустную.
Да разве же ему не доверяют те хорошие учителя?
И кто же нагло брешет, будто он был во колледже?
Он думал-размышлял, по вздохам собирал себе на оправданьице,
Как вот подсаживат к нему дятлá пугливаго.
А дятел сразу же — да по какой статье? за что?
И даже норовит он понахрапистей —
Брось мучиться и расскажи-ка всё как есть!
И догадаться тут не трудно удалому молодцу,
Что супротив него вновь сеть майора развернулася,
Как пить дать, запустили подсадную пташечку.
Чтабы и выведать, арестовать, законно наказать.
На третий час (уже и пташку, верно дело, допросили)
Вот Онко Онкович стальной замочек отпирает:
— Подумал, хлопец? И мне нечего сказати?
Тогда вали-шуруй до хатоньки родимой,
