Ричарду смутно запомнилась какая-то примечательная черта здешней уборной, но он забыл, какая именно. Незнакомые запахи, наводившие на мысль о пестицидах и отравляющих газах, сочились, как он скоро выяснил, из незакупоренных склянок, одна из которых примостилась на удобной полочке рядом с каталогами картин забытых художников, потеснившими книги о путешествиях. Нет, что-то тут было еще. Он поднял архаическую деревянную крышку унитаза: да, вот оно. Форма унитаза была столь же архаичной – большая плоская чаша и темная труба впереди, в которую смывалось содержимое. Вся поверхность чаши, как и боковые стенки, была покрыта искусной росписью, не то впечатанной в фаянс, не то нанесенной поверх, – охота на лис в Англии лет сто тому назад, лошади, всадники, собаки, загонщики, поля, изгороди, шпили вдалеке и даже лиса, уходящая в заросли в нижней части переднего плана. Краски немного поблекли от времени и регулярных чисток, однако оказались на диво стойкими, и то, что наверняка было самым ценным предметом в доме, сохранилось почти в неприкосновенности. Ричард еще раз оглядел картину. Наткнуться на нее здесь, у госпожи Бенды, было жутковато и грустно, то ли из-за полной неуместности, то ли из-за скрытой иронии этого факта. Ричард осторожно дернул за длинную цепочку, бачок стремительно и энергично опорожнился и через миг снова заглох. Постепенно угасающее чавканье, чем-то похожее на сдавленный хохот, еще долго доносилось из нижних областей унитаза.
Снова оказавшись в коридоре, Ричард приостановился и повел глазами по длинной темной лестнице. В тот же миг за открытой дверью какой-то комнаты на другой стороне прохода раздался женский, вернее, девичий голос, который он уже точно слышал, и совсем недавно. Заглянув в дверной проем, он обнаружил мужчину средних лет с ярко выраженными волосами и бородой, но сложения куда более щуплого, чем загадочная знаменитость в соседней комнате; мужчина стоял к нему лицом и разговаривал с высокого роста женщиной в черном. Он, собственно, толковал что-то совершенно невинное про автобусы на запинающемся русском, с сильным английским или голландским акцентом. Когда Ричард шагнул в комнату, женщина резко полуобернулась через плечо, но лишь на миг, словно приняв его за кого-то, кого уже видела или знала. Мужчина озадаченно вытаращился сквозь очки.
Ричард решил, что заработал право слегка подшутить. На своем самом безупречном русском, сдобренном официальной металлической ноткой, он громко произнес:
