— Что скажешь, пособник шулера? Видишь, к чему мошенничество приводит? Будешь отвечать по закону!
Семен прекратил жевать. Неожиданно произнес:
— Виноват-с! Простите, что вовлек вас…
Соколов презрительно посмотрел на Семена:
— Придется на ближайшей остановке расстрелять — как сообщника!
Семен тихо заплакал:
— Моя бедная мама…
— Иди сюда! — Соколов сурово посмотрел на зазывалу. — Садись под арест.
Стараясь не наступить на лежавшего, Семен поспешил выйти из купе.
Сыщик провел его в свое, пятое. Полез в чемодан, вынул наручники. Скомандовал:
— Руки за спину! Оружие есть? — Приказал проводнику: — Обыщи.
Оружия не оказалось. Только нашлась крапленая колода карт.
— Сиди тихо, как воробей в гнезде! — Соколов взмахнул кулачищем. — Иначе… Проводник, замкните купе снаружи, а ключ мне дайте.
Семен согласно закивал головой.
Соколов вернулся в четвертое купе, наклонился над рыжим и взял его руку: пульса не было, но тело еще сохраняло живую теплоту.
Беспризорный труп
Сотый затормозил на станции Бологое. Не прошло и трех минут, как в вагон вскочил жандармский офицер, сопровождаемый урядником и седеньким доктором с обязательными атрибутами этой профессии — остренькой бородкой, в золотом пенсне и с кожаным баулом.
Они пожирали глазами легендарного Соколова, про которого столько наслышаны были.
Соколов открыл купе. Негромко сказал:
— Обследуйте, точно ли умер?
Доктор поставил на стол баул, а сам наклонился над рыжим, разглядывая зрачки. Попросил жандарма:
— Николай Петрович, спичкой посветите!
Затем доктор вздохнул, вытащил стетоскоп, приложил к груди рыжего, малость послушал. Выпрямился, перекрестился:
— Летальный исход.
Жандарм вопросительно посмотрел на Соколова:
— Что произошло?
— Этот тип, за которым я вел наблюдение, неосторожно стукнулся о край стола.
— Вы хотите, господин полковник, чтобы мы этот труп забрали?
Соколов на мгновение задумался: «Привезти в Москву? Никакие меры осторожности не помогут. Весь город станет трубить, что „ужасный Соколов“ опять кого-то убил. А с Мартыновым и так отношения натянутые. А сейчас все спят, можно тихо вынести…»
Сыщик решительно произнес:
— Зачем тащить его в Москву? Он безродный. Вот деньги, похороните на местном кладбище. Но сначала следует выяснить личность пострадавшего.
— Труп прикажете обыскать, господин полковник? — с охотой произнес урядник.
— Поторопись! — кивнул головой Соколов.
Знакомый почерк
Урядник наклонился и начал выворачивать карманы. На столе появились носовой платок, гребешок для волос, несколько бумажных и медных денег.
