— Кажется, Алан был одним из моих предшественников. Мне казалось, что я знаю всех хранителей за последнюю сотню тысяч лет, очевидно, он жил еще раньше. Это было так давно, что в записях осталось только его имя, без каких-либо подробностей. Где была эта надпись?
— В башне Лоранна, — ответил Алвин после секундного колебания.
Был набран другой код, но на этот раз поле не появилось и бумага не материализовалась.
— Что вы делаете? — спросил Алвин. — Где находятся ваши записи?
Хранитель улыбнулся:
— Это всегда удивляет людей. Хранить всю необходимую нам информацию записанной на бумаге было бы невозможно, поэтому мы используем электронные запоминающие устройства, с которых через определенные промежутки времени записи автоматически стираются, если нет особых причин для их хранения. Если Алан оставил какую-нибудь записку потомкам, то мы скоро ее найдем.
— Сейчас?
— Этого сказать никто не может. Эта машина — Ассоциатор. Если в нее ввести совокупность фактов, она переберет все, что когда-либо знало человечество, пока не найдет им соответствие.
— Это занимает много времени?
— Довольно часто — да. Однажды мне пришлось ждать ответа двадцать лет. Так что, может, присядешь? — добавил он. Легкая улыбка никак не соответствовала серьезности его голоса.
Алвин никогда не встречал людей, похожих на Хранителя записей, и решил, что этот человек ему нравится. Ему надоели постоянные напоминания о том, что он еще мал, поэтому то, что с ним говорили как с равным, было особенно приятно.
Еще раз замерцало синтезирующее поле, и Рорден, нагнувшись, взял появившийся лист. Записка была, по— видимому, длинной, потому что чтение ее заняло несколько минут. Наконец он сел, глядя на своего гостя пронизывающим взглядом.
— Что там сказано? — воскликнул Алвин, не в силах больше сдерживать своего любопытства.
Вместо ответа Рорден сам задал вопрос.
— Почему ты хотел покинуть Диспар? — спросил он.
Если бы этот вопрос задал ему Джезерак или отец, Алвин увяз бы в трясине полуправды или откровенной лжи. Но между ним и этим человеком, которого он знал всего несколько минут, казалось, не существовало барьеров, отделяющих его от людей, которых он знал всю жизнь.
— Не знаю, — сказал он, выговаривая слова медленно, но твердо. — Мне всегда хотелось этого, хотя я понимаю, что за пределами Диспара ничего нет.
Он робко посмотрел на Рордена, как будто ожидая поддержки, но взгляд Хранителя был устремлен вдаль. Когда же он наконец вновь повернулся к Алвину, на лице его был оттенок грусти.
