— Я наверно, тоже съехал бы. Это место положило конец моей давней мечте жить одному, в лесной хижине. Но та штука на дереве…
Хатч зевнул с полузакрытыми глазами. — Какое-то животное. Мы не эксперты по диким зверям. Нечто подобное делают медведи. Что-то вроде заначки. Я лучше буду спать. Мы сможем травить байки вдоволь, когда окажемся завтра в туристском домике на берегу реки.
Люк кивнул. — Точно. Спокойной ночи.
Прутья, пронзающие щеки, пытающиеся добраться до глаз, протыкающие горло. Прутья. Ощетинившиеся фаланги, торчащие из ветвей и пробивающиеся из-под земли. Прутья повсюду.
Ты бросаешься всем весом вперед, во тьму. Опустив голову, чтобы защитить лицо. Выставив перед собой руки, пытаешься схватить пучки острых прутьев и отбросить их в стороны. Но они как шипы проникают под рукава, под воротник, в носки. Заставляют тебя буксовать, но ноги не находят точку опоры. Потому что ты не чувствуешь под собой землю, темную глину, из которой растут прутья. Твои ноги погружаются в хрустящий папоротник, острые колючие шипы и ломкий валежник. Ты по колено проваливаешься в маленькие расщелины, из которых не можешь вытащить усталые ноги.
И висишь там. Глотаешь ртом воздух, как утопающий. Голова кружится от истощения. Обессиленный, как умирающий, ты висишь между переплетений ветвей и прутьев. И ждешь. Ждешь его.
Оно пробирается через кромешную тьму, начинающуюся уже в футе от твоих глаз, с легкостью преодолевая непролазные заросли. Холодный пот, стекающий по спине, вызывает у тебя дрожь.
Быстро? Все кончится быстро?
Ты еще не видел его, но тьма уже рисует тебе образы, составляя их из фрагментов существа, которого ты видел в другом месте, в другое время. Возможно, тебя пронзят его рога. Колющий удар в плотное мясо туловища, а потом яростная встряска. Затем тобой займутся зубы. Острые желтые зубы. Старые, цвета слоновой кости зубы щелкнут со звуком ломающейся ветки. Длинные зубы, готовые рвать, влажно поблескивающие из черных собачьих десен.
Поэтому держи глаза закрытыми. Ты не захочешь видеть эту пасть так близко. Перед укусом, перед тем как тобой займутся его рога, его пятнистые губы растянутся в радостном возбуждении. Просто знай это.
Ты слышишь, как оно идет. Бычий рев сменяется громким сопением, исходящим из влажных ноздрей. Собачий рык. Ты представляешь себе раскрывающиеся челюсти, и на смену рыку приходит дьявольский лай, кружащий вокруг тебя часами. Этому одинокому охотнику, сводимому с ума солеными минералами твоего страха, висящими в холодном воздухе, не терпится окунуть свою черную морду в твою кровь. Ты чувствуешь, как напряжено перед последним броском его тело.
