Лидия Павловна, ухватившись за стенку автобуса, осторожно опустила ногу на асфальт. Вожатая Наташа от нетерпения и беспокойства приплясывала, стоя на одном месте. Её кудрявая голова всё время то вскидывалась, то опускалась, и белые кудряшки взлетали вверх и снова опадали.
— Что же делать, Лидия Павловна? — подрагивающим голоском спросила она.
— Не суетитесь, Наташа! — тихо сказала Лидия Павловна. И повернулась к плечистому парнишке. — Нечего сказать, надёжный товарищ — проспал своих друзей, попавших в беду! Деньги-то у них есть?
— Есть, Лидия Павловна.
— Есть! — подтвердил длинный мальчишка, тоже нагруженный двумя рюкзаками.
— Найдутся, не маленькие! — решила Лидия Павловна. — А сейчас на всякий случай заявим в милицию и позвоним на ту станцию, где они отстали…
Решительной походкой она направилась к вокзалу. А за нею суетливой, жужжащей пчелой летела вожатая Наташа.
Лёшка подошёл к плечистому и длинному.
— Зачем наврал Лидии Павловне? — спросил он.
— А тебе какое дело, жмот? Пошёл отсюда! — сквозь зубы процедил длинный. — Пожадничал, пожалел паршивую рублёвку.
— Подожди, Портос! — недовольным тоном сказал длинному плечистый. И вкрадчиво пояснил Алёшке: — А почему ты решил, что я наврал?
— Так я же видел, как они бежали… Только не к поезду, а от поезда…
— Ну что ж, что видел… Видел и хорошо! Можно же парню навестить свою старую тётушку?
Голос плечистого звучал насмешливо. Но Алёшка не нашёл, что сказать ему, и, пожав плечами, отошёл к своему отряду.
— Ты о чём с ними шептался? — поинтересовался Витька Олейников.
— Так, дело одно… Расскажу потом, — ответил Алёшка.
Через несколько минут автобусы, мягко рокоча моторами, уже мчались по асфальтированной дороге.
Улица, застроенная каменными двухэтажными домами, полого взбегала вверх. И на самом высоком месте, словно перегораживая дорогу, высился памятник: солдат с автоматом и матрос с гранатой в поднятой руке застыли в яростном напряжении боя. Автобус мчался прямо на памятник. И только в каком-нибудь десятке метров от него дорога круто сворачивала вправо и опускалась в долину.
— Алла! Кому поставлен этот памятник? — спросил Алёшка Комов, не отрывая глаз от бронзовых бойцов.
— Советским бойцам, — неуверенным голосом ответила Алла.
— А кому именно?.. Кто здесь совершил подвиг?
— Не знаю, ребята, — призналась Алла.
— Какая же вы вожатая, если не знаете, — процедил Алёшка. — Вожатая должна всё знать…
Алла обидчиво поджала губы и хотела отчитать как следует этого длинного, чуть сутулого мальчишку, который забыл, что разговаривает не с подружкой, а со взрослым человеком, с отрядной пионервожатой. Но, взглянув на сурово сдвинутые Алёшкины брови, окинув взглядом четыре десятка требовательных, внимательных глаз, сдержалась и откровенно пояснила:
