А смуглый крепыш Витька Олейников диким, восторженным голосом в тон Игорю завопил:
— Ой, ребята! Осёл! Смотрите! Целый одиночный осёл!
По вагону прокатился дружный хохот.
— Зачем же так грубо, Олейников? — послышался мягкий, уверенный голос Лидии Павловны, воспитательницы. — Зачем ты обидел товарища?
Лидия Павловна, седая, но крепкая и румяная женщина, вошла в третье купе и укоризненно покачала головой.
Сидевший у окна Витька Олейников сделал невинное лицо.
— Кого я обидел, Лидия Павловна? — неестественно удивлённым голосом спросил он. — Посмотрите в окно! Вон он, осёл, самый настоящий! Стоит и щиплет травку…
— Правда — осёл! — восторженно закричала Верочка Сидоренко из четвёртого купе.
Лидия Павловна бросила взгляд в окно. Вдалеке, у опушки леса пасся маленький коричневый ослик.
— Я хорошо понимаю тебя, Олейников! — усмехнулась Лидия Павловна. — И ты меня понял. — Она деловито взглянула на часики. — Дежурные! Четвёртое купе! Готовить к раздаче завтрак! Всем вставать и умываться, через час мы будем в Пещерной…
— Как? Уже Пещерная? Значит, мы уже приехали? А где же море? — закричали ребята.
И сразу же началась беготня, суматоха, шум. В коридорчике около умывальных выстроились нетерпеливые очереди — одна девчачья, и другая мальчишечья.
Зина Симакова, староста четвёртого купе, захлопотала около кипятильника. Один только Альберт Мяги — мускулистый, широкоплечий паренёк, неторопливо, методично складывал вещи в рюкзак.
Смуглая, тоненькая Вера Сидоренко по обыкновению искала своё зеркальце и попискивала:
— Девочки! Кто взял зеркало? Девочки!
— Забудь ты хоть на минуту о своём зеркале, Верка! — строго прикрикнула на подругу Зина. — Режь хлеб, готовь колбасу! Не успеем накормить ребят…
Пионервожатая Алла в коридоре прервала поединок мальчишек, хлеставших друг друга полотенцами.
Потом Алла прошла по купе и проверила, как ребята убрали постели. Альберт Мяги завязывал рюкзак.
— Ты уже умывался, Альберт?
Альберт неторопливо ответил:
— Нет! Я ещё не умывался.
Русские слова он выговаривал очень старательно, выделяя каждую букву.
— Так чего же ты ждёшь? Сейчас будет завтрак!
— Я успею, Алла… Сейчас умываться немножко очередь… А скоро будет свободно.
Глаза Альберта, серые, почти прозрачные, цвета балтийской волны, спокойно и невозмутимо смотрели с широкого, круглого лица. А руки, крепкие, сильные руки туго затягивали рюкзак.
«Аккуратный, положительный парень!» — подумала Алла.
Всех ребят она делила на три категории — положительные, неустойчивые и лоботрясы. Конечно, эти свои педагогические определения Алла никому не высказывала, но была уверена в их точности.
