А лето, два месяца, что был в Пинске, пролетели довольно незаметно, буднично, неинтересно. Пропадал на речке, купался (весь июль было жарко), загорал на «старом пляже» (за ТЭЦ), в августе не вылезал из «ПВ». «Веснік», благодаря Сытину и Толкачеву, превратился в своеобразный клуб. Кого тут только не встречал, о чем только не говорили.
***
Вот и в Москве стали меня печатать. «Литературка» (переводы с белорусского), «Литературная Россия» — стихи и очерк об Александре Блоке, «Ветеран» — стихи. Подборку моих стихотворений для «Нашего современника» отобрал Геннадий Касмынин. Обещает опубликовать стихи журнал «Радонеж».
Прямо на занятия приходили представители еще какого-то издания. Многие отдавали свои стихи, рассказы, я же решил воздержаться. Впереди целый год, так что куда ни попадя соваться не стоит. «Служенье муз не терпит суеты», — эту святую заповедь Гения надо всегда помнить и неукоснительно исполнять. Да и о возрасте надо помнить — в 40 человеку должно вести себя сдержанней, держаться, по возможности, солидно, но при этом оставаться доступным, простым.
3 ноября. Серый, холодный день. В Москве ранняя зима. По дороге в «Литературную Россию» задержался на Цветном бульваре. Внимание мое привлекла милицейская машина, закатившая прямо на аллею, и небольшая толпа рядом с машиной. Подхожу ближе. На скамейке лежит бомж, над ним стоит милиционер и что-то пишет, положив лист бумаги на папку. Тут же соображаю: бомж ночью замерз, а служивые составляют акт о его смерти. Самое страшное: в десяти шагах пьют пиво, громко разговаривают, смеются. А тут смерть, пусть и бомжа. Рядом с милиционерами — человек в жутком резиновом одеянии и в таких же — по локоть — резиновых рукавицах. Служитель морга.
Весь день увиденное на Цветном бульваре не отпускало. И чем чаще я рассказывал об этом, тем сильнее меня заводила картина смерти, а особенно — безразличие всех наблюдавших ее.
***
Малхамовес — черный ангел, смерть.
Дождь и снег. И пересверки молний.
И в Москве — как будто в преисподней.
Что ты ищешь тут, убогий смерд?
Ни двора, ни родины. И кол
Малхамовес из осины тешет.
Дождь омоет, снег тебя утешит,
Смерд убогий. Дремлешь, сир и гол.
Сир и гол. И голоден, что пес,
Сын отчизны, брошенный отчизной.
Малхамовес громко правит тризну,
Не иначе — черт его принес!
Не иначе, бес его наслал!
Дождь и снег. И свет — как с того света!..
Мал-ха-мо-вес!!! Но не жди ответа —
Сатана в России правит бал.
(Малхамовес — ангел смерти у иудеев.)
