Розарио объяснила мне, как пользоваться компьютером, выходить в Интернет, набирать сообщения. Марта показала, где лежит одежда, которую мне нужно привезти. Она думала лишь о ней, что сильно раздражало Розарио. Я отвечала одной, сидя за монитором и через плечо общаясь с другой. Компьютер и Розарио говорили безумно радостные вещи. Мы были в самом сердце событий, и каждый наш поступок должен был быть выверенным и спокойным. Марта же, с ее одеждой в шкафах, остатками еды в холодильнике, хлебными корками, кусочками круассанов для чаек, казалось, совсем потеряла голову. Она удобно устроилась в этом мирке и не желала что-то менять. И тут вдруг столкнулась с огромным радостным событием, смысла которого не могла до конца постичь. Наверное, весть о смерти сына потрясла бы ее не больше, чем сегодняшние новости.
Сквозь наставления Розарио я слышала восклицания Марты, разыскивавшей вещи, которые она хотела взять с собой, но нигде не находила. Вдруг она замолчала, и это нас встревожило. Обернувшись, мы увидели, что она лежит поперек постели, прижав руки к груди и уткнувшись лицом в простыню. Ее спина сотрясалась от глубоких рыданий. Мы смотрели, как нестерпимая боль вырывалась у нее изнутри и сотрясала ее, это была саднящая боль, которая ломала ей кости, выворачивала руки, сводила живот. У нее были красивые ноги, белые, тонкие — ноги юной девушки. Я подумала о той девушке, которая когда-то уступила ухаживаниям солдата Фрэнка Адама и до сих пор за это расплачивается.
Провожая их к машине, я снова взглянула на вмятину на капоте и трещины в стекле, оставленные индейкой. Я еще раз повторила, что обо всем позабочусь и буду ждать указаний Розарио или Хитер Хит.
— Только не звоните вашей подруге, французской журналистке, — предостерегла Розарио. — Не знаю, как отнесется к этому Хитер.
Она включила зажигание, машина тронулась, взвизгнули шины. Сдавая назад, она побеспокоила собаку, которая неохотно уступила дорогу Я смотрела, как они едут по дороге. Потом подошла к собаке и приласкала ее. Решено: на ужин вместо супа я закажу сосиски. Я заметила, что она их любит.
Я заказала сосиски, позвала собаку. Когда она подошла, я стала протягивать ей кусочек за кусочком, вынуждая таким образом остаться возле меня. В конце концов она лениво растянулась у моих ног. Это вселило в меня безумную уверенность, и я, отбросив смущение и неуверенность, удобно устроилась на стуле возле собаки. Я продолжила ужин, стараясь ее не тревожить. Именно в этом спокойном состоянии я и услыхала информацию из вечерних новостей.
