Я сказала Розарио, что жизнь собак кажется мне слишком быстрой. Она ответила, что если брать всю их жизнь в целом, то это, возможно, и так, но если рассматривать один день, то он замедляется до бесконечности.
— Смотрите, она все время спит, как будто у нее куча времени.
А вот у нас не было «кучи времени», и я отважилась сказать ей то, что меня тревожило. Я не представляла, как, будучи так близко к смерти, без значительных подвижек в расследовании, Дэвид сможет выпутаться. Мне казалось, что отсрочка или любая другая спасительная мера должна представиться уже сейчас.
Розарио же верила в спасение, она ссылалась на три предыдущие уже назначенные, но потом перенесенные даты.
— Но осталось всего десять дней! — сказала я, показав, что ничего не почерпнула из ее теории времени и что невольно продолжаю считать дни, потому что дата, которую я пыталась выкинуть из головы, преследовала меня, становясь конечной точкой моей жизни.
Розарио объяснила, что они с Мартой уже три раза сталкивались с окончательной датой. Три раза они переживали агонию, представляли смерть, погружались в траур, и три раза дату откладывали в последнюю неделю, а однажды даже — за три дня до казни. И каждый раз судебная машина со своими винтиками апелляций действовала без проволочек.
Она уточнила — вовсе не для того, чтобы успокоить меня, — что в зале казней есть красный телефон, напрямую связанный с офисом губернатора. Он мог прервать выполнение приговора в самый последний момент. Она напомнила о Кэрил Чессман, которую семь раз приводили в комнату смерти и которую казнили лишь по ошибке секретарши губернатора: та должна была сообщить о помиловании или, по крайней мере, о новой отсрочке. Но она набрала неправильный номер и слишком долго ждала, когда снимут трубку. А когда догадалась о своей ошибке и набрала правильный, Кэрил Чессман только что казнили. Та настолько была уверена в благополучном исходе своего прошения, что задерживала воздух в легких до последнего.
Знала ли Розарио что-нибудь о подпольных махинациях Хитер Хит? Я тешила себя мыслью, что она знала вещи, которые не хотела мне говорить и которые делали ее уверенной на сто процентов. Но у меня болезненной вспышкой промелькнуло подозрение, что на самом деле ничего не происходило и что она просто водила нас за нос. Используя Хитер Хит, она тихонько подводила меня с Мартой к неотвратимому дню, чтобы потом незаметно столкнуть с реальностью, которую уже не могла предотвратить. «Это невозможно», — сказал Дэвид Деннис, когда я спросила о смертной казни. «Это невозможно», — твердила Розарио. Я была единственной, кому казалось, что это еще как возможно, потому как я была в Роузбаде, где меня убедили, что казнь Дэвида Денниса — дело решенное.
