Я велел привести Руперта и, взглянув на него, не мог не согласиться с г-ном М. Передо мною стоял костлявый мужичонка, чье выражение лица говорило об уме и хитрости. Само лицо было изуродовано шрамом — широкий красный рубец пересекал лоб и щеку; серые глаза светились кошачьей настороженностью, волосы и борода — с сильной проседью, но особенно мне бросились в глаза добротное платье и ненатруженные руки. Да, на первый взгляд он отнюдь не внушал доверия.
На мой вопрос, что ему понадобилось в нашем тюремном районе, он ответил: «Зимняя квартира! Я ведь остался без крова». Засим он поведал свою историю. Шел он из Шалтуги, где все пришло в полный упадок; китайцы прислали солдат, и вся республика развалилась. Шалтугинские китайцы обезглавлены, как и многие другие старатели, которые не ушли по первому приказу. В числе первых скрылся президент Фашши, венгерский адвокат, государственную казну он от китайцев спас и прихватил с собой. Руперт, повар по роду занятий, держал в Шалтуге гостиницу и ресторан с «мюзик-холлом», а также игорный банк. Гостиница у него была очень хорошая, единственная, где останавливались порядочные постояльцы, что бывали в Шалтуге по делам. Жаль, он не захватил с собой книгу регистрации проезжающих, куда все эти достойные господа записывали на память свои имена.
Я спросил про бумаги, изъятые у него, и услышал в ответ, что бумаги не его, а того самого Фашши — дневник и свод законов, составленный для Шалтуги; по этим законам там поддерживали порядок и вершили правосудие.
Китайские солдаты все разграбили и пожгли. Руперт убежал, в чем был, а эти бумаги Фашши ему отдал, когда сам бежал, и попросил сберечь их, что он и сделал.
Руперт сослался на начальника тюрьмы Львова, который-де может подтвердить, что он не контрабандист и не бандит, а честный человек. Г-н Львов наверняка не забыл, что Руперт два года служил у него поваром: сам же говорил, что лучшего повара у него никогда не было. Руперт знает все на свете поварские премудрости, ведь где он только ни бывал. Оттого и на Шалтугу подался, что там, где есть золото, люди всегда хотят жить на широкую ногу и вкусно есть, а значит, хорошему повару кусок хлеба там обеспечен.
Этот человек изрядно меня заинтересовал. Я взял бумаги Фашши, а Руперта велел пока посадить под арест. На мой запрос Львов сообщил, что хорошо его помнит и может подтвердить, что это замечательный повар и ни в чем перед ним, Львовым, не провинился. Расстались они, когда Руперта отправили на поселение, около трех лет назад. Эти данные совпадали с паспортом Руперта. Засим я приказал выпустить Руперта из-под ареста, но сказал, чтобы он поискал зимнюю квартиру в другом месте, ибо, как ему известно, в тюремном районе дозволено находиться только арестантам и служащим. Тогда-то он и попросился ко мне в повара. Ему, дескать, и жалованья не надобно, только теплый угол до весны. А как начнется навигация, он отправится в Благовещенск к товарищу прокурора либо в Хабаровск к князю Витгенштейну
